2 10

После провального эпизода с пикси, профессор Локхарт больше не приносил в класс живых существ. Вместо этого он читал им выдержки из своих книг, а некоторые наиболее драматические отрывки иногда изображал в лицах. Помочь ему в этих инсценировках он обычно вызывал Гарри; за это время Гарри пришлось сыграть простого трансильванского крестьянина, которого Локхарт вылечил от Балабольного Проклятья, простуженного снежного человека и вампира, который после того, как с ним разобрался Локхарт, не может есть ничего, кроме салата латука.

На следующем же уроке по Защите от Тёмных Искусств Локхарт опять выставил Гарри перед классом, на этот раз в качестве оборотня. Если бы у него не было веской причины удерживать Локхарта в добром расположении духа, он бы отказался.

- Отличный громкий вой, Гарри… точно… и тогда, если вы только поверите, я бросился… вот так… бросил его на пол… так что… мне удалось удержать его одной рукой… а другой я приставил ему к горлу палочку… затем я собрал остатки сил и сотворил чрезвычайно сложное Заклинание Очеловечивания… он издал жалобный стон… давай, Гарри… выше… хорошо… шерсть исчезла… клыки втянулись… и он снова обратился в человека. Просто, но эффективно… и таким образом ещё одна деревня навсегда запомнит меня как героя, навеки освободившего её от ежемесячного страха перед нападением оборотня.

Зазвенел звонок, и Локхарт поднялся на ноги.

- Домашнее задание: сочините стихотворение о том, как я победил оборотня Вагга-Вагга! Автору лучшего я вручу подписанный мной экземпляр Волшебного Меня.

Все начали расходиться. Гарри вернулся на задний ряд, где ждали Рон и Гермиона.

- Готовы? - пробормотал Гарри.

- Погодите, пока все уйдут, - нервно сказала Гермиона. - Можно…

Она подошла к столу Локхарта, плотно сжимая в руке клочок бумаги; Гарри и Рон шли за ней.

- Э… профессор Локхарт, - запинаясь, начала Гермиона. - Я хотела… взять в библиотеке эту книгу. Для внеклассного чтения, - она протянула бумажку; её рука слегка подрагивала. - Но дело в том, что она находится в Запретной Секции, поэтому нужно, чтобы за неё расписался учитель… Я уверена, что она поможет мне лучше понять то, что вы говорите в книге «Вояж с Вампирами» про медленно действующие яды.

- А, «Вояж с Вампирами»! - cказал Локхарт, беря у Гермионы записку и широко ей улыбаясь. – Наверное, моя самая любимая книга. Она тебе понравилась?

- О, да, - с энтузиазмом ответила Гермиона. - Вы так ловко поймали последнего с помощью чайного ситечка…

- Ну, я уверен, никто не станет возражать, если я окажу лучшей ученице года небольшую дополнительную помощь, - тепло заметил Локхарт, извлекая огромное павлинье перо. – Да, красивое, не правда ли? - сказал он, неверно истолковав удивление на лице Рона. - Обычно я берегу его для автографов на книгах.

Он соорудил на бумажке неимоверно петлистую подпись и вернул её Гермионе.

- Итак, Гарри, - обратился к нему Локхарт, в то время как Гермиона дрожащими пальцами сворачивала записку и опускала её в сумку, - полагаю, завтра первый в этом сезоне матч по Квиддитчу? Гриффиндор против Слизерина, верно? Слышал, ты игрок полезный. Я тоже был Ловцом. Меня приглашали в национальную сборную, но я предпочёл посвятить жизнь искоренению Тёмных Сил. Однако если ты почувствуешь потребность в небольшой частной тренировке, не постесняйся обратиться. Всегда рад поделиться опытом с менее искусными игроками…

Гарри прорычал нечто нечленораздельное и поспешил за Роном и Гермионой.

- Ушам не верю, - сказал он, когда они втроём изучали подпись на бумажке. - Он даже не посмотрел, какая книга нам нужна.

- Потому что он чучело безмозглое, - сказал Рон. - Но кому какое дело, если у нас есть то, что нужно.

- Он не безмозглое чучело, - заверещала Гермиона, в то время как они спешили в сторону библиотеки.

- Только потому, что он назвал тебя лучшей ученицей года…

Войдя в приглушённый покой библиотеки, они понизили голос. Мадам Пинс, библиотекарь, была худой, раздражительной женщиной, похожей на недокормленного стервятника.

- Самые Сильные Зелья? - подозрительно повторила она, пытаясь забрать у Гермионы записку, но Гермиона её не выпускала.

- А можно мне её оставить? - с замиранием в голосе попросила она.

- Да ладно тебе, - сказал Рон, выхватывая у неё из руки бумажку и протягивая её мадам Пинс. – Мы достанем тебе ещё один автограф. Локхарт подпишет всё, что хотя бы немного полежит неподвижно.

Мадам Пинс посмотрела записку на просвет, словно пытаясь установить - не подделка ли это, но проверка подтвердила подлинность. Тогда она двинулась к стеллажам и через несколько минут вынесла большую и с виду заплесневелую книгу. Гермиона бережно положила её к себе в сумку, и они ушли, стараясь идти не слишком быстро и выглядеть не слишком виноватыми.

Ещё через пять минут они вновь забаррикадировались в неисправном туалете Плаксы Миртл. Гермиона пресекла возражения Рона, заявив, что это последнее место, куда пойдет кто-либо в здравом уме, и поэтому им гарантировано уединение. Плакса Миртл шумно рыдала в своей кабинке, но они не обращали внимания на неё, а она на них.

Гермиона аккуратно открыла Самые Сильные Зелья, и все трое склонились над пятнистыми от сырости страницами. Уже с первого взгляда было понятно, почему ей отвели место в Запретной Секции. Некоторые зелья имели такие ужасные последствия, что и подумать было страшно, и всё это сопровождалось неприятными иллюстрациями, на одной из которых был изображён человек, судя по всему, вывернутый наизнанку, а на другой – ведьма, у которой из головы вылезло несколько лишних пар рук.

- Вот оно, - возбужденно воскликнула Гермиона, найдя страницу, озаглавленную «Многосущное Зелье». Она была украшена изображениями людей, наполовину превратившихся в других. Гарри от всей души надеялся, что художник сам придумал выражение сильной боли на их лицах.

- Это самое сложное зелье, какое я только видела, - сказала Гермиона, когда они изучили рецепт. - Муха-златоглазка, пиявки, ложная болотная мята и спорыш, - бормотала она, водя пальцем по списку ингредиентов. - Ладно, их найти легко, они есть в кладовке для учеников, мы можем взять их сами. Ооой, смотрите, истолчённый рог двурога… не знаю, где мы его добудем… кусочки кожи бумсланга… это тоже будет трудно… и, конечно, частичка того, в кого мы хотим превратиться.

- Прости? - бросил Рон. – Что значит «частичка того, в кого мы хотим превратиться»? Я не стану пить ничего, в чём будут плавать ногти Крэбба…

Гермиона продолжила, будто не слыша его.

- Об этом пока беспокоиться не стоит, потому что эти частицы мы добавим в последнюю очередь…

Рон, потеряв дар речи, повернулся к Гарри, которого волновало другое.

- Ты понимаешь, как много всего мы собираемся украсть, Гермиона? Кусочки кожи бумсланга – этого уж точно нет в кладовке для учеников. Нам что, придётся взломать личную кладовую Снейпа? Мне это не кажется хорошей идеей…

Гермиона захлопнула книгу.

- Ну, если вы струсили, отлично, - сказала она. На её щеках проступили ярко-розовые пятна, а глаза загорелись ярче обычного. - Это я не хочу нарушать правила. По-моему, угрожать магглорожденным намного хуже, чем сварить сложное зелье. Но если вы не желаете знать, Малфой ли это, я прямо сейчас отправляюсь к мадам Пинс и возвращаю книгу обратно…

- Не думал, что увижу тот день, когда ты будешь убеждать нас нарушить правила, - сказал Рон. - Хорошо, мы сделаем это. Но только не ногти, ладно?

- Сколько времени нужно, чтобы сварить его? - спросил Гарри, когда повеселевшая Гермиона вновь открыла книгу.

- Ну, поскольку ложную мяту надо собирать при полной луне, а златоглазок нужно тушить двадцать один день… я бы сказала, что оно будет готово примерно через месяц, если нам удастся раздобыть все ингредиенты.

- Месяц? - сказал Рон. - Да к тому времени Малфой, наверное, нападёт на половину магглорождённых в школе! - но, поскольку глаза Гермионы опять опасно сузились, он быстро добавил. - Но это лучший план, который мы имеем, так что полный вперёд!

Однако, пока Гермиона проверяла, чисто ли на горизонте, чтобы они могли выйти из туалета, Рон прошептал Гарри:

- Всё станет значительно проще, если завтра ты просто собьёшь Малфоя с метлы.

*

В воскресенье утром Гарри проснулся рано и некоторое время лежал, думая о предстоящем матче по Квиддитчу. Он нервничал, в основном от мысли о том, что скажет Вуд, если Гриффиндор проиграет, но ещё и от мысли, что придётся столкнуться с командой на самых быстрых метлах, какие только можно купить. Ему никогда ещё так сильно не хотелось победить Слизерин. После получаса мучений он поднялся, оделся и спозаранку спустился к завтраку, где за длинным пустым столом обнаружил остальную часть команды Гриффиндора. Все выглядели напряжёнными и молчали.

Когда почти наступило одиннадцать часов, вся школа начала стекаться к стадиону для Квиддитча. День был тёплый и влажный, в воздухе чувствовалась приближающаяся гроза. Рон и Гермиона подбежали к Гарри пожелать ему удачи, когда он входил в раздевалку. Команда надела ярко-красную форму Гриффиндора и расселась послушать обычное предматчевое напутствие Вуда.

- У слизеринцев мётлы лучше, чем у нас, - начал он, - отрицать это бессмысленно. Но на наших мётлах сидят лучшие люди. Мы тренировались упорней, чем они, мы летали в любую погоду… («Это точно», - пробормотал Джордж Уизли. – «Я с августа просохнуть не могу».) …и мы ещё заставим их пожалеть о том дне, когда они позволили это мелкому слизняку Малфою купить себе место в их команде.

Вздымая грудь от избытка чувств, Вуд обратился к Гарри.

- Тебе, Гарри, предстоит показать им, что у Ловца должно быть нечто большее, чем богатый папаша. Доберись до Снитча раньше Малфоя или погибни, пытаясь сделать это, Гарри, потому что сегодня нам нужно выиграть, нам нужно.

- И никто не давит, Гарри, - подмигнул ему Фред.

Когда они выходили на поле, их приветствовали громогласные крики; в основном это были приветствия, потому что Рэйвенкло и Хаффлпаффу тоже не терпелось увидеть Слизерин поверженным, но и свист с улюлюканьем сидевших на трибунах Слизеринцев тоже было хорошо слышно. Мадам Хуч, преподаватель по Квиддитчу, пригласила Флинта и Вуда пожать друг другу руки, что они и сделали, одарив друг друга угрожающими взглядами и пожимая руки намного крепче, чем было необходимо.

- По моему свистку, - сказала мадам Хуч. - Три… два… один…

С рёвом трибун четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри взлетел выше них и оглядывался, ища Снитч.

- Как дела, Шрамоголовый? - прокричал Малфой, проносясь под ним для того, чтобы продемонстрировать скорость своей метлы.

У Гарри не было времени на ответ. В этот самый момент в него полетел тяжёлый чёрный Бладжер; он с таким трудом избежал столкновения, что почувствовал, как Бладжер, пролетев мимо, взъерошил его волосы.

- Едва не попал, Гарри! - крикнул Джордж, пролетев мимо с битой в руке, готовый отбить Бладжер обратно в сторону Слизерина. Гарри увидел, что Джордж как следует врезал по Бладжеру, отправив его в Адриана Пьюси, но Бладжер на полпути изменил направление и вновь помчался к Гарри.

Гарри быстро снизился, чтобы увернуться, и Джордж ухитрился с силой отбить Бладжер в сторону Малфоя. И вновь Бладжер бумерангом устремился в голову Гарри.

Гарри набрал скорость и полетел к другому концу поля. Он слышал свист Бладжера позади. Что происходит? Бладжеры ещё никогда так не приставали к одному игроку; их задачей было сбросить с мётел как можно больше людей…

У другого конца поля Бладжер уже поджидал Фред Уизли. Гарри увернулся, и Фред изо всех сил ударил по Бладжеру; Бладжер был сбит с курса.

- Готово! - крикнул довольный Фред, но он ошибся; Бладжер снова погнался за Гарри, словно его притягивало магнитом, и Гарри пришлось удирать на полной скорости.

Пошёл дождь; Гарри почувствовал, как падают на лицо и расплываются на очках тяжёлые капли. У него не было ни малейшего понятия о том, как идёт игра, до тех пор, пока не услышал, как Ли Джордан, комментировавший матч, объявил: «Слизерин ведёт шестьдесят – ноль…»

Было ясно, что превосходные мётлы Слизерина делали своё дело, в то время как обезумевший Бладжер старался сбить Гарри. Фред и Джордж теперь летели по обе стороны так близко к нему, что Гарри не мог видеть ничего, кроме их машущих рук, так что у него не было шанса даже увидеть Снитч, не говоря уже о том, чтобы его поймать.

- Кто-то… потрудился… над… этим… Бладжером… - прорычал Фред, со всей силы махая битой, когда тот предпринял очередную атаку на Гарри.

- Нам нужен тайм-аут, - заявил Джордж, пытаясь одновременно подать Вуду знак и помешать Бладжеру сломать Гарри нос.

Вуд, видимо, всё понял. Раздался свист Мадам Хуч, и Гарри, Фред и Джордж спикировали к земле, всё ещё пытаясь увернуться от сумасшедшего Бладжера.

- Что происходит? - спросил Вуд, когда гриффиндорцы сгрудились вместе, в то время как Слизеринцы отпускали язвительные замечания. - Нас разносят. Фред, Джордж, где вы были, когда Бладжер помешал Анджелине забить?

- Мы были в двадцати футах над ней, мешая другому Бладжеру убить Гарри, Оливер, - со злостью ответил Джордж. - Кто-то его настроил - он не оставляет Гарри в покое, всю игру он ни к кому другому и не подлетел. Наверное, Слизеринцы что-то с ним сделали.

- Но Бладжеры с нашей последней тренировки были у мадам Хуч под замком, и с ними тогда всё было в порядке… - занервничал Вуд.

К ним направлялась мадам Хуч. Гарри видел через её плечо, что Слизеринцы кривляются и указывают в его сторону.

- Послушайте, - сказал Гарри, пока она подходила ближе и ближе, - если вы двое всё время будете летать вокруг меня, то я поймаю Снитч, если только он сам залетит ко мне в рукав. Присоединяйтесь к остальной команде и дайте мне самому справиться с этим взбесившимся Бладжером.

- Не валяй дурака, - возразил Фред. - Он тебе башку снесёт.

Вуд переводил взгляд с Гарри на братьев Уизли.

- Оливер, это безумие! - яростно воскликнула Алиша Спиннет. - Ты не можешь оставить Гарри один на один с этой штукой. Давай потребуем расследования…

- Если мы сейчас остановимся, то проиграем матч! - сказал Гарри. - А мы не сдадимся Слизерину только из-за безумного Бладжера! Ну же, Оливер, скажи им, чтобы оставили меня.

- Всё это твоих рук дело, - злобно сказал Вуду Джордж. – «Добудь Снитч или погибни»… какие глупости!

К ним подошла мадам Хуч.

- Готовы продолжить игру? - спросила она у Вуда.

Вуд глянул на решительное выражение лица Гарри.

- Ладно, - сказал он. - Фред, Джордж, вы слышали Гарри: оставьте его в покое и позвольте ему справиться с Бладжером в одиночку.

Дождь пошёл ещё сильнее. По свистку мадам Хуч Гарри с силой оттолкнулся от земли и моментально услышал позади предательский свист Бладжера. Гарри поднимался всё выше и выше; он петлял и пикировал, вертелся спиралью, нарезал зигзаги и делал бочки. Хотя у него слегка кружилась голова, он, тем не менее, держал глаза открытыми; дождь стучал по очкам и затекал в нос, когда он висел вниз головой, уворачиваясь от очередного отчаянного пике Бладжера. С трибун слышался смех, он понимал, что, должно быть, выглядит очень смешно, но расшалившийся Бладжер был тяжёлым и не мог менять направление так же быстро, как он. Гарри понёсся вокруг стадиона, как по американским горкам, поглядывая сквозь серебристую завесу дождя на ворота Гриффиндора, где Адриан Пьюси пытался пройти Вуда…

Свист возле уха подсказал Гарри, что Бладжер опять пролетел мимо; он резко развернулся и понёсся в обратном направлении.

- Тренируешься для балета, Поттер? - крикнул Малфой, когда Гарри был вынужден сделать в воздухе дурацкий пируэт, чтобы увернуться от Бладжера. Гарри полетел дальше, а Бладжер повис в нескольких футах у него на хвосте; и в этот самый момент, со злостью оглянувшись на Малфоя, он увидел его - Золотой Снитч. Снитч висел в нескольких дюймах над левым ухом Малфоя, но тот, занятый высмеиванием Гарри, его не заметил.

На один мучительный момент Гарри завис, не решаясь ринуться на Малфоя, так как тот мог глянуть вверх и увидеть Снитч.

БАМ!

Он задержался на месте на секунду дольше, чем следовало. Бладжер наконец-то ударил его, врезавшись в локоть, и Гарри почувствовал, как у него сломалась рука. Как в тумане, ослеплённый жгучей болью в руке, он скользнул в сторону по мокрой от дождя метле, цепляясь за неё одним коленом, а его правая рука бесполезно повисла сбоку. Бладжер ринулся в следующую атаку, на этот раз целясь в лицо. Гарри увернулся в сторону; в его затуманенном мозгу теперь была только одна мысль - добраться до Малфоя.

Сквозь пелену дождя и боли он спикировал на белеющее под ним ухмыляющееся лицо и увидел, как от страха у того расширились глаза: Малфой думал, что Гарри на него нападает.

- Какого… - ахнул он, увернувшись с пути Гарри.

Гарри убрал здоровую руку с рукоятки метлы и совершил дикий бросок; он почувствовал, что его пальцы сомкнулись на холодном Снитче, но теперь он держался за метлу одними лишь ногами, и с трибун донеслись крики, когда он стал пикировать прямо на землю, изо всех сил стараясь не потерять сознание.

С громким всплеском он плюхнулся в грязь и скатился с метлы. Одна его рука висела под странным углом. Сквозь боль он слышал отдалённые свист и крики. Он сконцентрировался на зажатом в здоровой руке Снитче.

- Ага, - невнятно произнес он. - Мы выиграли.

И потерял сознание.

Когда он пришёл в себя, в лицо ему лил дождь, он всё ещё лежал на поле, а над ним кто-то склонился. Он увидел блеск зубов.

- О нет, только не вы, - простонал он.

- Он не понимает, что говорит, - громко объявил Локхарт собравшейся вокруг них толпе взволнованных гриффиндорцев. - Не волнуйся Гарри. Сейчас я вылечу твою руку.

- Нет! - сказал Гарри. - Пусть будет, как есть, спасибо…

Он попытался сесть, но боль была ужасной. Рядом раздался знакомый щелчок.

- Колин, такая фотография мне не нужна, - громко сказал он.

- Ложись, Гарри, - успокаивал Локхарт. - Это простое заклинание, которое я использовал сотни раз…

- Почему бы мне просто не пойти в больничное крыло? – сквозь стиснутые зубы сказал Гарри.

- Да, не помешало бы, профессор, - заметил вымазанный в грязи Вуд, с трудом сдерживая улыбку, хотя его Ловец и получил травму. - Отлично поймал, Гарри, очень зрелищно! Твой лучший бросок, я бы сказал…

Сквозь скопление ног, Гарри заметил Фреда и Джорджа Уизли, загонявших разбушевавшийся Бладжер в ящик. Тот всё ещё оказывал ожесточённое сопротивление.

- Отойдите, - сказал Локхарт, закатывая нефритово-зелёные рукава.

- Нет… не надо… - слабо проговорил Гарри, но Локхарт уже крутил своей палочкой, и секунду спустя направил её прямо на руку Гарри.

Странное и неприятное ощущение возникло у Гарри в плече и распространилось до кончиков пальцев. Он чувствовал себя так, будто его руку расплющили. Он не решался посмотреть на то, что получилось. Он закрыл глаза и отвернулся от руки, но его худшие подозрения подтвердились, когда все вокруг ахнули, а Колин Криви неистово защёлкал камерой. Рука больше не болела… но и на руку, судя по ощущениям, она похожа не была.

- А, - сказал Локхарт. – Да. Что ж, иногда такое бывает. Но суть в том, что кости больше не сломаны. Это и надо принять во внимание. Так что, Гарри, идите потихоньку в больничное крыло… мистер Уизли, мисс Грэйнджер, не проводите ли вы его?.. И тогда мадам Помфри сможет… э… немного вас подлатать.

Когда Гарри поднялся на ноги, он почувствовал, что его странно перекосило. Глубоко вздохнув, он посмотрел на правый бок. То, что он увидел, едва не заставило его снова потерять сознание.

Из рукава выглядывало нечто, выглядящее как толстая, телесного цвета, резиновая перчатка. Он попробовал пошевелить пальцами. Ничего не произошло.

Локхарт не вылечил кости Гарри. Он их удалил.

*

Мадам Помфри была весьма недовольна.

- Тебе следовало идти прямо ко мне! - рассердилась она, поднимая печальный безжизненный остаток того, что ещё полчаса назад было работоспособной рукой. - Я могу вылечить кости за секунду… но выращивать их заново…

- Но вы ведь сможете, правда? - в отчаянии спросил Гарри.

- Смогу, конечно, но будет больно, - мрачно сказала мадам Помфри, бросая Гарри пижаму. - Тебе придётся провести здесь ночь…

Гермиона ожидала за занавеской, пока Рон помогал Гарри влезть в пижаму. Потребовалось некоторое время, чтобы засунуть резиновую бескостную руку в рукав.

- И как ты можешь защищать Локхарта, а, Гермиона? - спросил Рон сквозь занавеску, проталкивая мягкие пальцы через манжету. - Если бы Гарри захотел остаться без костей, то попросил бы.

- Кто угодно мог ошибиться, - сказала Гермиона. - А рука уже больше не болит, ведь правда, Гарри?

- Да, - ответил Гарри, - но и ничего другого она тоже не делает.

Когда он плюхнулся на постель, его рука бесполезно заболталась.

Гермиона и мадам Помфри зашли за занавеску. Мадам Помфри держала большую бутыль с этикеткой «Скеле-Рост».

- Тяжёлая ночка тебе предстоит, - сказала она, наливая стакан дымящейся жидкости и протягивая ему. - Отращивание костей - пренеприятное занятие.

Таким же занятием оказался и прием «Скеле-Роста». Он обжёг Гарри рот и глотку, заставив его задохнуться и закашляться. Продолжая возмущаться по поводу опасных игр и бездарных учителей, мадам Помфри удалилась, оставив Рона и Гермиону помогать Гарри проглотить немного воды.

- И всё же мы выиграли, - сказал Рон, широко ухмыляясь. - Всё благодаря твоему броску. Лицо Малфоя… казалось, он вот-вот кого-нибудь убьёт!

- Хотелось бы знать, как он заколдовал тот Бладжер, - мрачно произнесла Гермиона.

- Можно добавить это к списку вопросов, которые мы зададим ему, когда примем Многосущное Зелье, - сказал Гарри, снова откидываясь на подушки. - Надеюсь, на вкус оно лучше, чем эта гадость…

- Если в нём будут плавать куски слизеринцев? Скажи, что шутишь, - сказал Рон.

В этот момент дверь больничного крыла распахнулась, и навестить Гарри зашла грязная, насквозь промокшая гриффиндорская команда.

- Невероятный полёт, Гарри, - сказал Джордж. - Я только что видел, как Маркус Флинт орёт на Малфоя. Что-то вроде того, что Снитч сидел у него на голове, а он не заметил. Малфой не выглядел чересчур счастливым.

Они принесли пирожные, сладости и бутылки с тыквенным соком; все собрались вокруг кровати Гарри и только начали было, обещавшую стать очень весёлой, вечеринку, как влетела мадам Помфри и закричала:

- Этому мальчику нужен покой, ему предстоит отрастить тридцать три кости! Вон! ВОН!

И Гарри был оставлен в одиночестве, теперь уже нечему было отвлечь его от пронизывающей боли в безжизненной руке.

*

Много часов спустя Гарри внезапно проснулся в кромешной тьме и взвыл от боли: ему показалось, что в руке было полно огромных заноз. На секунду он подумал, что это и разбудило его. Затем с ужасом он понял, что кто-то в темноте протирает ему губкой лоб.

- Отстаньте! - громко сказал он, и затем. - Добби!

Из темноты на Гарри глядели выпученные глаза домашнего эльфа, каждый величиной с теннисный мяч. По его острому носу сползала одинокая слезинка.

- Гарри Поттер вернулся в школу, - в отчаянии прошептал он. - Добби предупреждал и предупреждал Гарри Поттера. Ах, сэр, почему же вы не послушали Добби? Почему Гарри Поттер не вернулся домой, когда не попал на поезд?

Гарри приподнялся на подушках и оттолкнул губку Добби.

- Что ты тут делаешь? - спросил он. - И откуда ты знаешь, что я не попал на поезд?

У Добби задрожала губа, и Гарри охватило внезапное подозрение.

- Так это был ты! - медленно произнес он. - Ты не дал барьеру нас пропустить!

- И вправду, да, сэр, - неистово закивал Добби, хлопая ушами. - Добби прятался и наблюдал за Гарри Поттером, и запечатал проход. Добби пришлось потом прижечь свои руки утюгом, - и он продемонстрировал Гарри десять длинных перевязанных пальцев. - Но Добби было всё равно, сэр, так как он думал, что Гарри Поттер в безопасности. Добби даже и предположить не мог, что Гарри Поттер попадет в школу другим способом!

Он раскачивался вперед-назад, тряся своей уродливой головой.

- Добби был так шокирован, когда услышал, что Гарри Поттер вернулся в Хогвартс, что пережарил обед хозяина! Такой порки Добби ещё не получал, сэр…

Гарри снова откинулся на подушки.

- Из-за тебя нас с Роном чуть не исключили, - с яростью сказал он. - Лучше тебе убраться отсюда, пока мои кости не отросли, Добби, или я тебя придушу.

Добби слабо улыбнулся.

- Добби привык к смертельным угрозам, сэр. Дома Добби получает их по пять раз на дню.

Он высморкался в угол грязной наволочки, которая была на нём, выглядя до того жалко, что Гарри почувствовал, что, помимо его воли, гнев его утих.

- Добби, почему ты это носишь? - поинтересовался он.

- Это, сэр? - Добби дёрнул за свою наволочку. - Это знак рабства домашнего эльфа, сэр. Добби сможет освободиться, если его хозяева подарят ему одежду, сэр. А семья никогда не даст Добби даже носок, сэр, потому что тогда он будет свободен и покинет их дом навсегда.

Добби промокнул свои выпученные глаза и внезапно сказал:

- Гарри Поттер должен отправиться домой! Добби думал, что его Бладжера будет достаточно, чтобы…

- Твоего Бладжера? - сказал Гарри, снова чувствуя, как в нём нарастет гнев. - Что значит «твоего Бладжера»? Ты заставил тот Бладжер попытаться меня убить?

- Не убить вас, сэр, ни в коем случае не убить вас! - в шоке произнёс Добби. - Добби хочет только спасти жизнь Гарри Поттеру! Лучше быть отправленным домой с серьёзной травмой, чем оставаться здесь, сэр! Добби только хотел, чтобы Гарри Поттер получил достаточно серьёзную травму, чтобы его отправили домой!

- А, так только и всего? - со злостью сказал Гарри. - Не думаю, что ты мне скажешь, почему тебе хотелось, чтобы меня отправили домой по частям?

- Ах, если бы Гарри Поттер только знал! - простонал Добби, роняя ещё несколько слезинок на свою дырявую наволочку. - Если бы он только знал, что он значит для нас, униженных и порабощённых, нас, отбросов магического мира! Добби помнит, что было, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть был на вершине власти, сэр! С нами, домашними эльфами, обращались как с насекомыми, сэр! Конечно, с Добби и сейчас так обращаются, сэр, - признал он, утирая лицо наволочкой. - Но в основном, сэр, жизнь моего народа стала лучше с тех пор, как вы одержали победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть. Гарри Поттер выжил, а сила Темного Лорда пошатнулась, и наступил новый рассвет, сэр, и Гарри Поттер засиял, как маяк надежды для тех, кто думал, что чёрные дни никогда не закончатся, сэр… А теперь в Хогвартсе должны произойти ужасные вещи, возможно, они уже творятся, и Добби не может допустить, чтобы Гарри Поттер оставался здесь теперь, когда история должна повториться, когда Тайная Комната открыта снова…

Добби застыл, поражённый ужасом, затем схватил со столика у кровати Гарри кувшин с водой и стукнул им себя по голове, после чего опрокинулся и скрылся из виду. Через секунду он с перекошенными глазами вскарабкался обратно на кровать, бормоча: «Плохой Добби, очень плохой Добби…»

- Значит, Тайная Комната существует? - прошептал Гарри. – И… ты сказал, что она открывалась раньше? Рассказывай, Добби!

Он ухватил эльфа за костлявую ручонку, когда тот снова потянулся к кувшину.

- Но я же не магглорожденный… чем может быть для меня опасна Комната?

- Ах, сэр, не спрашивайте больше, не спрашивайте больше у бедного Добби, - пролепетал эльф, и его глаза в темноте расширились ещё больше. - Тёмные дела вершатся здесь, но Гарри Поттер не должен быть здесь, когда они свершатся… отправляйтесь домой, Гарри Поттер, отправляйтесь домой. Гарри Поттер не должен быть в этом замешан, сэр - это слишком опасно…

- Кто это, Добби? - спросил Гарри, крепко держа Добби за руку, чтобы не дать тому снова стукнуться кувшином. - Кто её открыл? Кто открывал её в прошлый раз?

- Добби не может, сэр, Добби не может, Добби не должен говорить! - завизжал эльф. - Отправляйтесь домой, Гарри Поттер, отправляйтесь домой!

- Никуда я не отправлюсь! - яростно крикнул Гарри. – Одна из моих лучших друзей - магглорожденная, и она будет первой на очереди, если Комната действительно открыта…

- Гарри Поттер рискует собственной жизнью ради друзей! - простонал Добби в печальном экстазе. - Такой благородный! Такой храбрый! Но он должен спастись, он должен, Гарри Поттер не должен…

Добби внезапно замер, зашевелив ушами. Гарри тоже это услышал. В коридоре снаружи послышались шаги.

- Добби должен идти! - в ужасе выдохнул эльф. Раздался громкий треск, и в кулаке у Гарри остался только воздух. Откинувшись на кровати, он уставился на тёмную дверь больничного крыла, когда шаги стали ближе.

В следующий момент спиной вперёд в палату вошёл Дамблдор, одетый в длинный шерстяной халат и ночной колпак. Он держал за верхнюю часть что-то похожее на статую. Через секунду появилась профессор МакГонагалл, держа её за ноги. Вместе они взвалили это на кровать.

- Позовите мадам Помфри, - прошептал Дамблдор, и профессор МакГонагалл быстро прошла куда-то мимо кровати Гарри и скрылась из виду. Гарри замер, притворяясь спящим. Он услышал напряжённые голоса, затем в поле зрения снова появилась профессор МакГонагалл, за ней шла мадам Помфри, накидывая платок поверх ночной рубашки. Он услышал резкий вдох.

- Что случилось? - шепнула Дамблдору мадам Помфри, склоняясь над статуей, лежавшей на кровати.

- Ещё одно нападение, - ответил Дамблдор. - Минерва нашла его на лестнице.

- Рядом с ним была гроздь винограда, - сказала профессор МакГонагалл. - Мы думаем, он пытался пробраться сюда, чтобы навестить Поттера.

У Гарри сердце ушло в пятки. Медленно и осторожно, он приподнялся на несколько дюймов, чтобы взглянуть на статую на кровати. Луч лунного света пересекал неподвижное лицо.

Это был Колин Криви. Глаза его были широко раскрыты, руки сжимали камеру.

- Окаменел? - прошептала мадам Помфри.

- Да, - подтвердила профессор МакГонагалл. - Но я содрогаюсь при одной мысли… Если бы Альбус не спустился по лестнице за горячим шоколадом, кто знает, что бы могло…

Все трое уставились на Колина. Затем Дамблдор нагнулся и вытащил из застывшей руки Колина фотоаппарат.

- Вы думаете, он мог сфотографировать нападавшего? - поинтересовалась профессор МакГонагалл.

Дамблдор не ответил. Он открыл крышку аппарата.

- Святые угодники! - сказала мадам Помфри.

Из камеры со свистом вырвалась струя пара. До Гарри, лежавшего тремя кроватями дальше, донёсся резкий запах горелого пластика.

- Расплавилась, - с удивлением сказала мадам Помфри, - вся расплавилась…

- Что это значит, Альбус? - настойчиво спросила профессор МакГонагалл.

- Это означает, - ответил Дамблдор, - что Тайная Комната на самом деле снова открыта.

Мадам Помфри прижала руку ко рту. Профессор МакГонагалл не сводила глаз с Дамблдора.

- Но, Альбус… кто?

- Вопрос не в том, кто, - сказал Дамблдор, глядя на Колина. - Вопрос в том, как…

По лицу профессора МакГонагалл Гарри догадался, что она поняла не больше него.

Unless otherwise stated, the content of this page is licensed under Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License