На следующее утро Гарри спустился к завтраку и увидел, что Дёрсли уже сидели за кухонным столом. Они смотрели новый телевизор – подарок в честь возвращения на лето для Дадли, который постоянно жаловался на слишком долгий путь между холодильником и телевизором в гостиной. Дадли провёл большую часть лета на кухне, уставившись в экран маленькими поросячьими глазками, а пять его подбородков дрожали от непрерывного жевания.
Гарри сел между Дадли и дядей Верноном, большим и крепким мужчиной, у которого почти не было шеи, зато были большие усы. Дёрсли не подали и виду, что заметили, как Гарри вошёл на кухню, не говоря уже о поздравлении с днём рождения, но Гарри уже привык и не волновался по этому поводу. Он взял кусочек тоста, а затем взглянул на репортёра, который заканчивал репортаж о сбежавшем осужденном:
- …предупреждаем общественность, что Блэк вооружен и крайне опасен. Организована специальная горячая линия, и если вы узнали его, то должны немедленно о нём сообщить.
- Только не надо нам рассказывать, какой он плохой, – фыркнул дядя Вернон, глядя поверх газеты на преступника. – Посмотрите, как этот грязный бродяга выглядит! На волосы его посмотрите!
Он бросил мерзкий взгляд в сторону Гарри, чьи топорщащиеся волосы были для дяди Вернона источником вечного раздражения. Однако, по сравнению с человеком на экране, чье осунувшееся лицо было обрамлено свалявшимися космами длиной по пояс, Гарри чувствовал себя очень ухоженным.
Репортер появился снова:
- Министерство сельского хозяйства и рыбной ловли сегодня объявит…
- Погоди-ка! – рявкнул дядя Вернон, злобно глядя на репортера. – Ты не сказал нам, откуда сбежал этот маньяк! Что с того толку? Этот псих может прямо сейчас идти по нашей улице!
Тётя Петуния, тощая дама с лошадиным лицом, быстро обернулась и пристально посмотрела в кухонное окно. Гарри знал, что тётя Петуния была бы просто счастлива позвонить по номеру горячей линии. Она всюду совала свой нос и проводила большую часть времени, шпионя за скучными, законопослушными соседями.
- Когда они наконец поймут, – сказал дядя Вернон, барабаня огромным багровым кулаком по столу, – что с такими людьми справится лишь виселица.
- Действительно, – сказала тётя Петуния, всё ещё с прищуром глядя на соседскую фасоль.
Дядя Вернон осушил свою чашку, взглянул на часы и добавил:
- Пожалуй, мне пора, Петуния. Поезд Мардж прибудет в десять.
Гарри, который мысленно находился наверху, с «Набором по уходу за метлой», пришлось с неприятным ударом опуститься на землю.
- Тётя Мардж? – выпалил он. – Она же не приезжает?
Тётя Мардж была сестрой дяди Вернона. Хотя она не была Гарри родной (его мать приходилась сестрой тёте Петунии), он был вынужден называть её тётей всю жизнь. Тётя Мардж жила в деревне, в доме с большим садом, где разводила бульдогов. Она нечасто появлялась на Привит Драйв, потому что не могла оставить своих драгоценных собачек, но каждый из её визитов Гарри вспоминал с ужасом.
На вечеринке в честь пятилетия Дадли тётя Мардж ударила Гарри по ногам тростью, чтобы он не выиграл у Дадли в Musical statues1 Несколькими годами позже она объявилась под Рождество с электронным роботом для Дадли и коробкой собачьих бисквитов для Гарри. В её предыдущий визит, за год до поступления Гарри в Хогвартс, он случайно наступил на хвост её любимой собаке. Риппер загнал Гарри сначала в сад, а потом и на дерево, а тётя Мардж отказывалась отозвать пса до самой полуночи. Вспоминая этот случай, Дадли до сих пор хохотал до слёз.
- Мардж поживёт у нас неделю, – прорычал дядя Вернон, - и раз уж мы об этом заговорили, – он угрожающе направил толстый палец на Гарри, – нам надо уладить кое-что именно сейчас, до того, как я поеду за ней.
Дадли ухмыльнулся и оторвал взгляд от телевизора. Наблюдать, как дядя Вернон издевается на Гарри, было его любимым развлечением.
- Во-первых, – прорычал дядя Вернон, – с Мардж ты будешь говорить вежливо.
- Хорошо, – едко сказал Гарри, – если она будет говорить вежливо со мной.
- Во-вторых, – сказал дядя Вернон, будто не слышал ответа Гарри, – поскольку Мардж ничего не знает о твоей ненормальности, я не хочу никаких… никаких странностей, пока она здесь. Веди себя прилично, понятно?
- Буду, если она будет, – процедил Гарри сквозь сжатые зубы.
- И в-третьих, – сказал дядя Вернон, и его злобные глазки превратились в щёлочки на огромном багровом лице, – мы сказали Мардж, что ты учишься в Центре Святого Брута для неисправимых хулиганов.
- Что? – закричал Гарри.
- И либо ты придерживаешься этой истории, парень, либо быть беде, – бросил дядя Вернон.
Бледный и злой, Гарри сидел, уставившись на дядю Вернона, едва веря в происходящее. Тётя Мардж приедет на целую неделю… это был худший подарок на день рождения, который когда-либо преподносили ему Дёрсли, включая пару старых носков дяди Вернона.
- Ну, Петуния, – сказал дядя Вернон, тяжело поднимаясь, – тогда я поеду на вокзал. Хочешь прокатиться со мной, Даддерс?
- Нет, – сказал Дадли, который снова увлёкся телевизором, как только дядя Вернон закончил осыпать угрозами Гарри.
- Дадди нужно принарядиться для тётушки, – сказала тетя Петуния, гладя Дадли по густым светлым волосам. – Мамочка купила ему новый красивый галстук-бабочку.
Дядя Вернон похлопал Дадли по жирному плечу.
- Тогда до скорого, – сказал он и вышел из кухни.
Внезапно у Гарри, который сидел в ступоре от грядущего ужаса, появилась идея. Бросив тост, он вскочил на ноги и побежал за дядей Верноном.
Дядя Вернон натягивал куртку.
- Я тебя не возьму, – зарычал он, обернувшись и заметив, что Гарри смотрит на него.
- Как будто я обирался, – холодно ответил Гарри. – Я хотел кое о чем попросить.
Дядя Вернон взглянул на него с подозрением.
- Третьекурсникам в Хог… в моей школе иногда позволяют ходить в соседнюю деревню, – сказал Гарри.
- И что? – бросил дядя Вернон и снял ключи от машины с крючка рядом с дверью.
- Мне надо, чтобы вы подписали разрешение, – торопливо сказал Гарри.
- И почему же я должен это делать? – презрительно ухмыльнулся дядя Вернон.
- Ну, – сказал Гарри, аккуратно подбирая слова, – мне же будет трудно притворяться перед тётей Мардж, что я учусь в этом Святом Какеготам…
- Центре Святого Брута для неисправимых хулиганов! – заорал дядя Вернон, и Гарри не без удовольствия услышал панические нотки в его голосе.
- Вот именно, – сказал Гарри, спокойно глядя в огромное пунцовое лицо дяди Вернона. – Слишком много нужно запомнить. Придётся постараться, чтобы всё звучало убедительно. А вдруг я случайно что-нибудь пророню?
- Я из тебя весь дух вышибу! – взревел дядя Вернон, надвигаясь на Гарри с поднятым кулаком. Но Гарри стоял на своём.
- Вышибив из меня дух, вы не заставите тётю Мардж забыть то, что я могу ей сказать, – мрачно произнёс он.
Дядя Вернон, чьё лицо уже стало коричневым, застыл с поднятым кулаком.
- Но если вы подпишете мое разрешение, – торопливо продолжил Гарри, – клянусь, я запомню, где я должен учиться, и буду вести себя как магг… как будто я нормальный.
Гарри стало понятно, что дядя Вернон обдумывает его слова, хотя он и оскалил зубы, а на виске у него пульсировала вена.
- Ладно, – наконец огрызнулся он. – Я буду внимательно следить за твоим поведением, пока Мардж будет у нас. Если ты будешь придерживаться правил и нашей истории, я подпишу твоё проклятое разрешение.
Он резко развернулся, распахнул входную дверь и хлопнул ею с такой силой, что одно из стёклышек на верхней части двери отвалилось.
Гарри не вернулся в кухню. Он отправился наверх в спальню. Если он собирался вести себя как маггл, начинать лучше было прямо сейчас. Медленно и печально он собрал все свои подарки и открытки ко дню рождения и спрятал под отошедшую половицу вместе с домашней работой. Затем он подошел к клетке Хедвиги. Похоже, Эррол уже оправился; они с Хедвигой спали, засунув головы под крылья. Гарри вздохнул и растолкал их.
- Хедвига, – уныло сказал он, – тебе придётся убраться отсюда на недельку. Отправляйся с Эрролом, Рон за тобой присмотрит. Я напишу ему записку с объяснением. И не смотри на меня так, – Хедвига глядела на него с укоризной своими большими жёлтыми глазами, – это не моя вина. Только так мне разрешат бывать в Хогсмиде с Роном и Гермионой.
Десять минут спустя, Эррол и Хедвига (к лапке которой была привязана записка для Рона) выпорхнули из окна и скрылись из виду. Чувствуя себя совершенно несчастным, Гарри спрятал пустую клетку в шкаф.
Но времени горевать у него не было. Через секунду раздался визг тёти Петунии, которая велела Гарри спуститься и приготовиться встречать их гостью.
- Сделай что-нибудь с волосами, – бросила тётя Петуния, когда он показался в коридоре.
Гарри не понимал, зачем ему пытаться пригладить свои волосы. Тётя Мардж любила критиковать его, так что чем неопрятней он будет выглядеть, тем счастливее она будет.
Слишком скоро снаружи донёсся хруст гравия, оповестивший о том, что дядя Вернон въехал на подъездную дорожку, затем послышался стук автомобильной дверцы и шаги по дорожке к дому.
- Открой дверь! – зашипела тётя Петуния на Гарри.
С чувством глубокого уныния Гарри открыл дверь.
На пороге стояла тётя Мардж. Она была очень похожа на дядю Вернона: большая, крепкая и краснолицая. У неё даже были усы, хотя не такие густые, как у него. В одной руке она держала огромный чемодан, а другой прижимала к себе старого и капризного бульдога.
- Где мой Даддерс? – заревела тётя Мардж. – Где мой племянничек?
В коридор вразвалочку ввалился Дадли. Его светлые волосы были гладко прилизаны к жирной голове, а галстук-бабочка едва виднелся из-под множества подбородков. Тётя Мардж пихнула чемоданом Гарри в живот, отчего тот чуть не потерял сознание, крепко обняла Дадли одной рукой и смачно поцеловала его в щёку.
Гарри прекрасно знал, что Дадли терпит объятия тёти Мардж, только потому, что ему платят, и, разумеется, когда она отпустила его, в жирном кулаке Дадли была зажата новенькая хрустящая банкнота в двадцать фунтов.
- Петуния! – заорала тётя Мардж, прошагав мимо Гарри, будто он был подставкой для шляп. Тётя Мардж и тётя Петуния поцеловались, точнее, тётя Мардж стукнулась огромной челюстью о тощую щёку тёти Петунии.
Тут вошёл дядя Вернон и, торжествующе улыбаясь, закрыл дверь.
- Чаю, Мардж? – сказал он. – А что Риппер будет?
- Риппер может попить чаю из моего блюдца, – сказала тётя Мардж, когда они все последовали в кухню, оставив Гарри одного в коридоре с чемоданом. Но Гарри не жаловался; его устраивал любой предлог, лишь быть подальше от тёти Мардж, поэтому он начал втаскивать чемодан по ступенькам в свободную спальню, особо при этом не спеша.
К тому времени, как он вернулся на кухню, тётю Мардж уже снабдили чаем и фруктовым пирогом, а Риппер шумно лакал чай в уголке. Гарри видел, как тётя Петуния морщилась каждый раз, когда брызги чая и слюней пачкали её чистый пол. Тётя Петуния ненавидела животных.
- А кто присматривает за остальными собаками, Мардж? – спросил дядя Вернон.
- О, я оставила их на полковника Фабстера, – пробасила тётя Мардж. - Он вышел в отставку, хорошо, что ему нашлось дело. Но я не смогла оставить бедного старого Риппера. Он без меня чахнет.
Риппер снова начала рычать, когда Гарри сел за стол. Из-за этого тётя Мардж впервые за всё время обратила на Гарри внимание.
- Итак! – рявкнула она. – Ты ещё здесь?
- Да, – сказал Гарри.
- Не смей говорить «да» таким неблагодарным тоном, – зарычала тётя Мардж. – Это чертовски хорошо со стороны Вернона и Петунии, что они оставили тебя. Я бы так не поступила. Ты бы отправился прямиком в сиротский приют, если бы тебя подбросили под мою дверь.
Гарри не терпелось сказать, что он предпочел бы жить в приюте, чем у Дёрсли, но мысль о разрешении для Хогсмида остановила его. Он вымученно улыбнулся.
- Не ухмыляйся тут мне! – пробасила тётя Мардж. – Я вижу, ты не стал лучше с нашей последней встречи. Я надеялась, что школа вбила в тебя хороших манер.
Она сделала большой глоток чая, вытерла усы и сказала: «Напомни мне, Вернон, куда ты его отправил?»
- Центр Святого Брута, – быстро сказал дядя Вернон. – Это первоклассное заведение для таких безнадежных случаев.
- Понятно, – сказала тётя Мардж. – В Святом Бруте бьют палками, парень? – рявкнула она через весь стол.
- Ээ…
За спиной тёти Мардж дядя Вернон резко закивал головой.
- Да, – сказал Гарри. Затем, почувствовав, что у него может получиться, добавил. – Постоянно.
- Превосходно, – сказала тётя Мардж. – И слушать не хочу эти сюси-пуси про то, что нельзя бить людей, которые этого заслуживают. Хорошая порка – вот что нужно в девяноста девяти случаях из ста. А тебя часто били?
- О, да, – сказал Гарри. – Много раз.
Глазки тёти Мардж сузились.
- Мне всё ещё не нравится твой тон, парень, – сказала она. – Если ты говоришь о своих порках таким безразличным тоном, значит, тебя всё-таки недостаточно сильно били. Петуния, на твоем месте, я бы им написала. Дай им понять, что ты одобряешь применение крайних мер к этому мальчику.
Возможно, дядя Вернон волновался, что Гарри может забыть об их сделке, поэтому он резко сменил тему.
- Слышала утренние новости, Мардж? Что думаешь про того сбежавшего заключённого, а?
Как только тётя Мардж начала чувствовать себя на Привит Драйв как дома, Гарри понял, что чуть ли не с вожделением вспоминает о жизни без неё. Дядя Вернон и тётя Петуния предпочитали, чтобы Гарри держался подальше от их дел, чему Гарри был только рад. Тетя Мардж, с другой стороны, желала, чтобы Гарри всё время был у неё на виду, чтобы басом высказывать предложения по его улучшению. Она с наслаждением сравнивала Гарри с Дадли и с огромным удовольствием покупала Дадли дорогие подарки, при этом бросая взгляд на Гарри, словно пытаясь заставить его спросить, почему же ему не досталось подарка. Она также отпускала смутные намёки о том, почему Гарри стал такой плохой личностью.
- Не надо винить себя в том, что парень стал таким, Вернон, – сказала она на третий день за обедом. – Если кто-то испорчен изнутри, ничего с этим уже не поделаешь.
Гарри старался сосредоточиться на еде, но у него тряслись руки, а лицо начинало пылать от гнева. Помни о разрешении, – твердил он себе. – Думай о Хогсмиде. Молчи. Не выступай…
Тётя Мардж потянулась к бокалу с вином.
- Это одно из основных правил скрещивания, – сказала она. – У собак это случается постоянно. Если что-то не так с сукой, будет что-нибудь не так и со щен…
В этот момент бокал с вином в руке у тёти Мардж взорвался. Осколки стекла разлетелись во все стороны, тётя Мардж поперхнулась и моргнула, а с её огромного красного лица стекало вино.
- Мардж! – взвизгнула тётя Петуния. – Мардж, с тобой все в порядке?
- Не беспокойся, – проворчала тётя Мардж, промокая лицо салфеткой. – Должно быть, сдавила слишком сильно. То же было в гостях у полковника Фабстера. Не волнуйся, Петуния, у меня крепкий захват…
Но тётя Петуния и дядя Вернон так подозрительно смотрели на Гарри, что он решил пропустить десерт и смыться из-за стола как можно скорее.
Очутившись в коридоре, он прислонился к стене, глубоко дыша. Уже давно он не выходил из себя так сильно, чтобы что-нибудь взорвалось. Он не мог позволить себе такое ещё раз. На карту было поставлено не только разрешение для Хогсмида - если он продолжит в том же духе, ему не избежать неприятностей с Министерством Магии.
Гарри всё ещё был несовершеннолетним волшебником, и волшебные законы запрещали ему использовать магию вне школы. И досье его было уже не чистым. Только прошлым летом он получил официальное предупреждение о том, что если Министерство Магии узнает о каких-нибудь проявлениях волшебства на Привит Драйв, Гарри будет исключен из Хогвартса.
Он услышал, как Дёрсли поднимаются из-за стола, и поспешил убраться с дороги.
Гарри пережил следующие три дня, заставляя себя думать о книге «Сделай сам: руководство по уходу за метлой» всякий раз, когда тётя Мардж принималась за него. Это неплохо срабатывало, но, похоже, взгляд его в этот момент был отсутствующим, так что тётя Мардж начала высказывать мнение, что он умственно неполноценный.
И вот, наконец, наступил долгожданный момент – последний вечер тети Мардж перед возвращением домой. Тетя Петуния приготовила роскошный обед, а дядя Вернон откупорил несколько бутылок вина. Они расправлялись с супом и лососем, ни разу не заговорив о проступках Гарри. За лимонным пирогом с меренгами дядя Вернон замучил всех длинным рассказом о Граннингс - своей компании, которая выпускала дрели. Затем тётя Петуния сделала кофе, а дядя Вернон принес бутылку бренди.
- Попробуешь, Мардж?
Тётя Мардж уже выпила очень много вина. Её огромное лицо было очень красным.
- Ну, только если немного, – ухмыльнулась она. – Ещё немножко… и ещё… вот молодец!
Дадли ел четвертый кусок пирога. Тётя Петуния потягивала кофе, оттопырив мизинец. Гарри очень хотелось испариться в свою спальню, но он встретился взглядом со свирепыми маленькими глазками дяди Вернона и понял, что придётся высидеть до конца.
- Аааа, – сказала тетя Мардж, причмокивая и ставя пустой стакан из-под бренди на стол. – Отличная еда, Петуния. Обычно вечером я просто быстренько поджариваю себе что-нибудь… с двенадцатью-то собаками… – она звучно рыгнула и похлопала себя по большому обтянутому твидом животу. – Извиняюсь. Но я очень радуюсь, когда вижу здоровых ребят, – продолжила она, подмигнув Дадли. – У тебя будут такие же правильные пропорции, Даддерс, как и у твоего отца. Да, я бы хлебнула ещё бренди, Вернон…
- Ну а этот…
Она кивнула в сторону Гарри, и тот почувствовал, как сжимается сердце. «Руководство», – быстро подумал он.
- Он весь такой маленький и тщедушный. То же с собаками. Я заставила полковника Фабстера утопить одного в прошлом году. Он был такой мерзкий. Слабый. Беспородный.
Гарри пытался вспомнить страницу 12 из книги: «Заклинание против нежелания метлы давать задний ход».
- Это все из-за крови, как я уже говорила. Плохая кровь берёт вверх. Я, конечно, ничего не имею против твоей семьи, Петуния, – она похлопала по тощей руке тёти Петунии своей лопатоподобной рукой, – но сестра у тебя была непутёвой. Такие появляются и в лучших семьях. Она сбежала с никчёмным человеком, и вот перед нами результат её проступка.
Гарри уставился в свою тарелку, слыша странный звон в ушах. «Крепко схватите метлу за хвост», – думал он. Но он не мог вспомнить, что было дальше. Голос тёти Мардж, казалось, буравил его, словно одна из дрелей дяди Вернона.
- Этот Поттер, – громко сказала тётя Мардж, хватая бутылку бренди и орошая свой стакан вместе со скатертью, - вы же не рассказывали мне, чем он занимался?
Дядя Вернон и тётя Петуния, казалось, сильно напряглись. Дадли даже оторвался от пирога и уставился на родителей.
- Он… не работал, – сказал дядя Вернон, мельком глядя на Гарри. – Был безработным.
- Так я и думала! – сказала тётя Мардж, сделав огромный глоток бренди и вытерев подбородок рукавом. – Бесполезный, ни на что не годный, ленивый попрошайка, который…
- Он таким не был, – внезапно сказал Гарри. За столом повисла тишина. Гарри всего трясло. Ещё никогда в жизни он так не злился.
- ЕЩЁ БРЕНДИ! – закричал дядя Вернон, сильно побледнев. Он опустошил бутылку в стакан тёти Мардж. – Ты, парень, – зарычал он на Гарри, – иди в кровать, давай…
- Нет, Вернон – икнула тётя Мардж, подняв руку. Её крошечные, налитые кровью глаза уставились на Гарри, – продолжай, мальчик, продолжай. Небось гордишься своими родителями? Они, значит, угробились в автокатастрофе (видимо, пьяные были)…
- Они погибли не в автокатастрофе! – сказал Гарри, обнаружив, что уже стоит.
- Они погибли в автокатастрофе, ты гадкий маленький лгунишка, а тебя оставили обременять порядочных трудяг-родственников! – закричала тетя Мардж, раздуваясь от ярости. – Ты наглый, неблагодарный маленький…
Но внезапно тётя Мардж замолчала. Секунду казалось, что все слова оставили её. Казалось, она раздувалась от ярости… и не могла остановиться. Её широкое красное лицо становилось ещё шире, крошечные глазки вылезли из орбит, а рот растянулся так сильно, что она не могла говорить. В следующую секунду несколько пуговиц на её твидовом жакете лопнули и полетели в стены – она надувалась как ужасный шар, её живот пытался освободиться от оков твидового пояса, а пальцы раздувались как салями…
- МАРДЖ! – завопили дядя Вернон и тётя Петуния, когда всё тело тёти Мардж начало подниматься со стула и взмывать к потолку. Теперь она была совершенно круглой, как огромный живой буёк с поросячьими глазками, её руки и ноги торчали под странными углами, а она тем временем поднялась под потолок, издавая странный треск. В комнату, безумно гавкая, внёсся Риппер.
- НЕЕЕЕЕЕЕТ!
Дядя Вернон схватил тётю Мардж за ногу и попытался стащить её вниз, но чуть не оторвался от пола сам. В следующее мгновение Риппер прыгнул вперёд и вонзил зубы в ногу дяди Вернона.
Гарри вылетел из гостиной, прежде чем кто-нибудь смог его остановить, направляясь к чулану под лестницей. Дверь чулана по волшебству распахнулась, как только он к ней подошёл. В мгновение ока он дотащил свой чемодан к входной двери. Он помчался наверх и бросился под кровать, оторвал отошедшую половицу и схватил наволочку с учебниками и подарками на день рождения. Он вылез из-под кровати, схватил пустую клетку Хедвиги и понёсся вниз к чемодану, как раз в тот момент, когда из гостиной вылетел дядя Вернон с разодранной в кровавые лохмотья брючиной.
- ВЕРНИСЬ! – орал он. – ВЕРНИСЬ И СДЕЛАЙ ЕЁ НОРМАЛЬНОЙ!
Но безрассудный гнев овладел Гарри. Он пинком открыл чемодан, достал волшебную палочку и направил её на дядю Вернона.
- Она это заслужила, – сказал Гарри, часто дыша. – Она заслужила то, что получила. А вы держитесь от меня подальше.
Он стал нащупывать позади себя защелку на двери.
- Я ухожу, – сказал Гарри. – С меня довольно.
И в следующий миг он уже шёл по темной и тихой улице, таща за собой тяжёлый чемодан и держа подмышкой клетку Хедвиги.
