3 12

Гарри понимал, что Гермиона действовала из лучших побуждений, но всё равно сердился на неё. Несколько часов он был владельцем самой лучшей в мире метлы, а теперь, из-за вмешательства Гермионы, он даже не знал, увидит ли «Молнию» снова. Гарри был уверен, что она не заколдована, но в каком состоянии метла окажется после того, как её подвергнут всевозможным проверкам на проклятья?

Рон тоже очень сердился на Гермиону. По его мнению, разборка совершенно новой «Молнии» была преступлением. Гермиона, по-прежнему убеждённая, что она поступила правильно, начала их избегать. Гарри и Рон догадывались, что она проводит время в библиотеке, но не пытались убедить её вернуться. Однако они были рады, когда вскоре после Нового года в школу приехали остальные ученики, и в гриффиндорской башне снова стало шумно и многолюдно. Вечером перед первым учебным днем Гарри разыскал Вуд.

— Хорошо провел Рождество? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, сел и, понизив голос, сказал. — Во время каникул я много думал, Гарри. Понимаешь, после последнего матча… Если дементоры появятся на следующем… Я имею в виду… Мы не можем позволить себе, чтобы ты…

Вуд неловко замолчал.

— Я над этим работаю, — поспешно сказал Гарри. — Профессор Люпин обещал научить меня защите от дементоров. Мы должны начать на этой неделе. Он сказал, что освободится после Рождества.

— А, — облегченно вздохнул Вуд, и лицо его прояснилось. — Ну, в таком случае… Мне очень бы не хотелось потерять такого Ловца, как ты. Ты уже заказал новую метлу?

— Нет, — ответил Гарри.

— Как? Тогда лучше поторопись — если будешь летать на «Метеоре», мы уж точно не выиграем у Рэйвенкло!

— Ему на Рождество подарили «Молнию», — вмешался Рон.

— «Молнию»? Да ну! Нет, правда? Настоящую «Молнию»?

— Не радуйся так, Оливер, — мрачно заметил Гарри. — Её забрали, — и он объяснил, что «Молнию» сейчас проверяли на всевозможные заклятия.

— Заколдована? Как она может быть заколдована?

— Сириус Блэк, — устало пояснил Гарри. — Предполагается, что он преследует меня. Поэтому МакГонагалл считает, что это он мог послать «Молнию».

Пропустив мимо ушей сообщение, что известный убийца преследует его Ловца, Вуд продолжал:

— Но ведь Блэк не мог купить «Молнию»! Ведь он в бегах! Его ищет вся страна! Он не мог так просто заявиться в «Качественные Товары для Квиддитча» и купить метлу!

— Я знаю, — кивнул Гарри, — но МакГонагалл все равно хочет разобрать её…

Вуд побледнел.

— Я поговорю с ней, Гарри, — пообещал он. — Я объясню ей причину, почему… «Молния»… Настоящая «Молния» у нашей команды… Она точно так же, как мы, хочет, чтобы Гриффиндор выиграл… Я смогу убедить её… «Молния»…

На следующий день начались занятия. Холодным январским утром ученикам совсем не хотелось мёрзнуть целых два часа на свежем воздухе, но Хагрид, чтобы приободрить их, развёл костер с саламандрами. Они необычайно весело провели урок, собирая сухие листья и ветки, чтобы поддерживать пылающий огонь, а живущие в пламени ящерицы носились вверх и вниз по добела раскалённому потрескивающему хворосту. Первый урок Прорицания в полугодии прошел вовсе не так весело: профессор Трелони теперь обучала их хиромантии, и, не теряя времени, сообщила Гарри, что у него самая короткая линия жизни, которую ей когда-либо доводилось видеть.

Гарри с нетерпением ждал урока Защиты от Тёмных Искусств: после разговора с Вудом ему не терпелось приступить к занятиям по защите от дементоров.

— Ах, да, — сказал Люпин, когда Гарри в конце урока напомнил ему об обещании. — Посмотрим… Тебе подходит восемь вечера в четверг? Классная комната Истории Магии достаточно большая… Мне надо хорошенько обдумать, как мы это устроим… Мы же не можем привести в замок настоящего дементора, чтобы потренироваться на нём…

— Он, похоже, всё ещё болен, — сказал Рон, когда они шли по коридору, направляясь в Большой Зал на обед. — Как думаешь, что с ним?

Позади них раздалось громкое хмыканье. Это была Гермиона, сидевшая у подножия рыцарских доспехов и утрамбовывавшая свою сумку, в которой было так много книг, что она никак не закрывалась.

— И зачем ты хмыкаешь? — раздражённо спросил Рон.

— Просто так, — ответила Гермиона, накидывая лямку на плечо.

— Нет, ты что-то хотела сказать, — настаивал Рон. — Я сказал, что хотел бы знать, что с Люпином, и ты…

— А разве это не очевидно? — поинтересовалась Гермиона с заносчивым видом.

— Если не хочешь говорить нам — не говори, — обиделся Рон.

— И не скажу, — ответила Гермиона и гордо удалилась.

— Ничего она не знает, — возмущённо пробормотал Рон, глядя ей вслед. — Она просто хочет, чтобы мы снова начали с ней разговаривать.

В восемь часов вечера в четверг Гарри направился в класс Истории Магии. Когда он вошёл, в классе было темно и пусто, и он, не долго думая, зажёг лампы волшебной палочкой. Через пять минут появился профессор Люпин, неся большой ящик, который он взгромоздил на стол профессора Биннса.

— Что там? — с любопытством спросил Гарри.

— Еще один боггарт, — пояснил Люпин, снимая мантию. — Я со вторника прочёсывал замок, и очень удачно — мне удалось его найти: он прятался в картотеке мистера Филча. Это самая лучшая замена дементору, на мой взгляд. Когда боггарт увидит тебя, он превратится в дементора, и мы сможем на нём потренироваться. Когда он нам не нужен, я могу держать его в своём кабинете: у меня под столом есть шкафчик, который ему определённо понравится.

— Хорошо, — согласился Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал так, будто он совсем не боится и даже рад, что Люпин нашёл такую хорошую замену настоящему дементору.

— Так… — Профессор Люпин достал волшебную палочку и жестом указал Гарри сделать то же самое. — Волшебное заклинание, которому я попытаюсь научить тебя, относится к высшей магии, Гарри — оно намного более сложное, чем, например, тесты С.О.В. Оно называется заклинание Патронус.

— Как оно действует? — нервно спросил Гарри.

— Ну, когда оно действует правильно, то вызывает Патронуса, — пояснил Люпин. — Это что-то вроде антидементора: защитник, который действует как щит между тобой и дементором.

Гарри внезапно представилась картина: он, прячущийся за фигурой размером с Хагрида, держащей огромную булаву. Профессор Люпин продолжал:

— Патронус — это положительная сила, отражение всех тех вещей, которыми питается дементор: надежды, счастья, желания жить — однако, он не способен чувствовать отчаяние, как настоящие люди, и дементоры не могут причинить ему вреда. Но я должен предупредить тебя, Гарри: это заклинание может оказаться ещё слишком сложным для тебя. Оно часто не даётся даже волшебникам, закончившим школу.

— А как выглядит Патронус? — с любопытством поинтересовался Гарри.

— Каждый волшебник создает своего собственного, неповторимого Патронуса.

— А как его вызывают?

— Заклинанием, которое действует только тогда, когда всеми силами концентрируешься на каком-нибудь очень счастливом воспоминании.

Гарри порылся в памяти в поисках счастливого воспоминания. Конечно же, ничего из того, что происходило в доме Дёрсли, не подходило. В конце концов, он остановился на том мгновении, когда впервые сел на метлу.

— Хорошо, — сказал он, стараясь как можно точнее вспомнить то чудесное состояние.

— Заклинание, — Люпин прочистил горло, — Экспекто Патронум!

— Экспекто Патронум, — шёпотом повторил Гарри, — Экспекто Патронум.

— Внимательно сосредоточился на счастливом воспоминании?

— О… да, — сказал Гарри, пытаясь схватить ускользающее воспоминание. — Экспекто Патроно… нет, Патронум, простите — Экспекто Патронум, Экспекто Патронум.

Внезапно что-то, похожее на тонкую струйку серебристого газа, с шипением вырвалось из его волшебной палочки.

— Вы видели? — восхищённо сказал Гарри. — Что-то произошло!

— Очень хорошо, — улыбаясь, подбодрил его Люпин. — Ну, тогда — ты готов попробовать заклинание на дементоре?

— Да, — сказал Гарри, крепко сжимая волшебную палочку и становясь в центр пустого класса. Он пытался сконцентрироваться на ощущении полета, но в голову лезли совсем неподходящие мысли… В любой момент в его ушах мог раздаться мамин голос… Но ему нельзя думать об этом, иначе он действительно его услышит, а он не хотел этого… или всё-таки хотел?

Люпин взялся за крышку ящика и потянул её.

Из ящика медленно выплыл дементор; его скрытое капюшоном лицо обратилось к Гарри; одной, покрытой струпьями, серой рукой он придерживал плащ. Лампы в классе мигнули и потухли. Дементор ступил из ящика на пол и беззвучно поплыл к Гарри, глубоко, со свистом дыша. Гарри охватила волна пронизывающего холода…

— Экспекто Патронум! — отчаянно крикнул он. — Экспекто Патронум! Экспекто…

Но классная комната и дементор расплывались… Гарри снова падал сквозь густой белый туман, и голос его матери — громче, чем когда-либо — эхом звучал в голове:

— Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста — всё что угодно!…

— Отойди ты, глупая девчонка! Отойди!

— Гарри!

К Гарри возвращалось сознание. Он лежал на полу. В комнате снова горели лампы. Он не стал спрашивать, что произошло.

— Простите, — пробормотал он, садясь и чувствуя, как холодный пот тонкой струйкой течёт по щекам.

— Как ты? — спросил Люпин.

— Нормально… — Гарри ухватился за один из столов, подтянулся и прислонился к нему.

— Вот, — Люпин протянул ему Шоколадную Лягушку. — Ешь, прежде чем мы попробуем еще раз. Я не ожидал, что в первый раз у тебя получится; напротив, я бы очень удивился, если бы ты справился.

— Становится всё хуже и хуже, — пробормотал Гарри, откусывая голову лягушки. — В этот раз я слышал её ещё громче, и его — Волдеморта — тоже…

Люпин побледнел сильнее, чем обычно.

— Если ты не хочешь продолжать, Гарри, то я прекрасно понимаю это…

— Я буду продолжать! — горячо воскликнул Гарри, запихивая в рот остатки шоколада. — Я должен! Что, если дементоры вдруг появятся на матче против Рэйвенкло? Я не могу позволить себе упасть ещё раз! Если мы проиграем этот матч, мы проиграем чемпионат по Квиддитчу!

— Ну хорошо, — сказал Люпин. — Может быть, ты хочешь выбрать другое воспоминание — я имею в виду, счастливое воспоминание, на котором ты будешь концентрироваться… Похоже, это было недостаточно сильным…

Гарри старательно задумался. В конце концов он решил, что самым счастливым в его жизни был момент, когда Гриффиндор в прошлом году выиграл Кубок Школы. Он снова крепко сжал волшебную палочку и занял позицию в центре комнаты.

— Ты готов? — спросил Люпин, берясь за крышку ящика.

— Готов, — сказал Гарри, стараясь думать о победе Гриффиндора, а не о том, что произойдёт, когда ящик откроется.

— Начали! — объявил Люпин, сдвигая крышку.

В комнате снова стало темно и повеяло ледяным холодом. Дементор, глубоко дыша, поплыл к нему; гниющая рука тянулась к Гарри.

— Экспекто Патронум! — закричал Гарри. — Экспекто Патронум! Экспекто Патро…

Белый туман обволакивал его… Вокруг него двигались чьи-то неясные очертания… Затем появился новый голос, голос мужчины, охваченного паникой:

— Лили, возьми Гарри и уходи! Это он! Беги, я удержу его!…

Кто-то поспешно бросился прочь из комнаты… С шумом открывающаяся дверь… Высокий пронзительный смех…

— Гарри… Гарри… очнись…

Люпин с силой ударил Гарри по щеке. На этот раз потребовалась целая минута, прежде чем Гарри вспомнил, почему он лежит на пыльном полу классной комнаты.

— Я слышал отца, — пробормотал он. — Я услышал его в первый раз. Он хотел сразиться с Волдемортом, чтобы мама успела убежать…

Гарри почувствовал, что по его лицу, смешиваясь с потом, текут слёзы. Он поспешно склонил голову, сделав вид, что завязывает шнурок на ботинке, чтобы Люпин их не заметил, и вытер лицо о мантию.

— Ты слышал Джеймса? — странным голосом спросил Люпин.

— Да… — Гарри поднял на него уже сухое лицо. — Почему… Вы ведь не были знакомы с моим отцом, правда?

— Я… По правде говоря, я был знаком с ним, — сказал Люпин. — Мы были друзьями в Хогвартсе. Послушай, Гарри, нам, наверно, лучше закончить на этом на сегодняшний вечер. Это невероятно трудное заклинание… Зря я надеялся, что смогу тебя ему научить…

— Нет! — возразил Гарри. Он поднялся снова. — Я хочу попробовать ещё раз! То, о чём я думаю — недостаточно счастливые воспоминания, всё дело только в этом… Подождите…

Он глубоко задумался. Настоящее, настоящее счастливое воспоминание… Воспоминание, которое он смог бы превратить в хорошего, сильного Патронуса…

Минута, когда он узнал, что он волшебник, что он покинет Привит Драйв и поедет в Хогвартс! Если это не было счастливым воспоминанием то, что же тогда? Внимательно сосредоточившись на том, что он чувствовал, когда понял, что уедет с Привит Драйв, Гарри поднялся на ноги и снова встал перед ящиком.

— Готов? — спросил Люпин с таким видом, словно он действовал скрепя сердце. — Хорошо концентрируешься? Тогда — поехали!

Он в третий раз сдвинул крышку ящика, и оттуда поднялся дементор; в комнате стало холодно и темно.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — крикнул Гарри. — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Пронзительный крик снова зазвучал в его голове, но на этот раз он был больше похож на плохо настроенное радио: он звучал тише, громче, потом снова тише — Гарри всё ещё видел дементора: тот остановился, — а затем огромная серебряная тень появилась из волшебной палочки Гарри, и застыла между ним и дементором. Гарри чувствовал, что ноги словно сделаны из ваты, но по-прежнему стоял прямо, — хотя и не знал, надолго ли его хватит…

— Риддикулус! — воскликнул Люпин, прыгая вперёд.

Раздался громкий треск, и туманный Патронус Гарри исчез вместе с дементором; тот в изнеможении опустился на стул, будто только что пробежал марафон. Коленки всё ещё дрожали. Уголком глаза он видел, когда профессор Люпин загнал боггарта обратно в ящик, тот снова превратился в серебристый шар.

— Прекрасно! — заявил Люпин, широкими шагами подходя к Гарри. — Прекрасно, Гарри! Это было хорошим началом!

— Можно ещё раз попробовать? Только один раз?

— Не сейчас, — твёрдо сказал Люпин. — Для одного вечера ты уже достаточно пережил. Вот, возьми…

Он протянул Гарри большую плитку лучшего шоколада из «Медового Герцогства».

— Съешь всё, иначе мадам Помфри захочет моей крови. В то же время на следующей неделе?

— Хорошо, — согласился Гарри. Он откусил кусочек шоколада и безучастно смотрел, как Люпин гасит лампы, которые после исчезновения дементора зажглись снова. И тогда ему в голову пришла идея.

— Профессор Люпин? — сказал он. — Если вы знали моего отца, вы должны были знать и Сириуса Блэка.

Люпин быстро обернулся.

— Что натолкнуло тебя на такую мысль? — резко спросил он.

— Ничего… Я просто знаю, что они тоже были друзьями в Хогвартсе…

Лицо Люпина разгладилось.

— Да, я знал его, — тихо сказал он. — Или думал, что знаю. Тебе лучше идти, Гарри, уже поздно.

Гарри вышел из классной комнаты, прошел по коридору, завернул за угол и, обойдя рыцарские доспехи, присел на постамент, чтобы доесть шоколад. Он пожалел, что упомянул о Блэке — Люпин, очевидно, не был рад этой теме. Затем мысли Гарри вновь вернулись к его отцу и матери…

Он чувствовал странную пустоту внутри, хотя его живот был полон шоколада. Как ни страшно было слышать последние секунды жизни родителей, это были единственные мгновения в его жизни, когда он вообще слышал их голоса. Но ему никогда не удастся создать настоящего Патронуса, если он хоть чуть-чуть хочет их услышать…

— Они умерли, — строго сказал он себе. — Они умерли и не вернутся назад, даже если ты окунёшься в свой бред. А вот если ты хочешь выиграть Кубок по Квиддитчу, то лучше возьми себя в руки.

Он встал, запихнул в рот последний кусочек шоколада и направился к гриффиндорской башне.

Через неделю после начала полугодия Рэйвенкло играл против Слизерина. Слизерин выиграл, хоть и с небольшим преимуществом. Вуд считал, что это хорошая новость для Гриффиндора, потому что если бы им тоже удалось победить Рэйвенкло, они бы вышли на второе место в Чемпионате. Поэтому он увеличил число тренировок команды до пяти в неделю. Это означало, что вместе с уроками защиты от дементоров, каждый из которых сам по себе был более изматывающим, чем шесть тренировок по Квиддитчу, у Гарри оставался только один вечер в неделю, чтобы сделать все домашние задания. Но всё равно, ему было не так трудно, как Гермионе, которой невероятная загруженность работой в конце концов пошла во вред. Каждый вечер Гермиона сидела в углу общей гостиной, рядом с ней на нескольких столах лежали книги, таблицы гадания по числам, словари рун, схематические изображения магглов, поднимающих тяжёлые предметы, и целые стопки папок с записями; она почти ни с кем не разговаривала и сердилась, если ей мешали.

— Как у неё получается? — пробормотал Рон как-то вечером, когда Гарри заканчивал малоприятное сочинение о Невыявляемых Ядах для Снейпа. Гарри поднял глаза. Гермиону было едва видно за неустойчивой стопкой книг.

— Что получается?

— Побывать на всех уроках! — ответил Рон. — Сегодня утром я слышал, как она разговаривала с профессором Вектор, учительницей Арифмантики. Они обсуждали вчерашний урок, но Гермиона не могла быть там, потому что она была с нами на уходе за волшебными животными! А Эрни Макмиллан сказал мне, что она не пропустила ни одного Маггловедения, но половина из них проходит в то же время, что и Прорицание, и ни одного из них она тоже ещё не пропустила!

В данный момент у Гарри не было времени задуматься о загадке странного расписания Гермионы: ему надо было побыстрее написать сочинение. Однако две секунды спустя ему опять пришлось отвлечься — на этот раз из-за Вуда.

— Плохие новости, Гарри. Я только что разговаривал с профессором МакГонагалл по поводу «Молнии». Она… э… немного рассердилась на меня. Сказала, что я не понимаю самого важного. Похоже, она подумала, что я больше беспокоюсь о том, чтобы выиграть Кубок, чем о том, чтобы с тобой ничего не случилось. А я ведь просто сказал ей, что мне всё равно, сбросит ли метла тебя вниз, если перед этим ты поймаешь Снитч. — Вуд недоверчиво покачал головой. — Честное слово, она так кричала на меня… можно было подумать, я сказал что-то ужасное… Потом я спросил её, как долго она собирается держать метлу. — Он скривился и произнес, подражая строгому голосу профессора МакГонагалл. — Столько, сколько нужно, Вуд… — Я думаю, тебе пора заказывать новую метлу, Гарри. В конце журнала «Какая Метла» есть бланк для заказов… Ты можешь заказать «Нимбус-2001», как у Малфоя.

— Я не куплю ничего, что Малфой считает хорошим, — сухо сказал Гарри.

Январь незаметно перешёл в февраль; погода по-прежнему оставалась холодной. Матч с Рэйвенкло был всё ближе и ближе, а Гарри так и не заказал новой метлы. Теперь после каждого урока преобразования он справлялся у профессора МакГонагалл о «Молнии»; Рон с надеждой стоял рядом, а Гермиона, отвернувшись, проходила мимо.

— Нет, Поттер, я пока что не отдам её вам, — прежде чем он успел открыть рот, сказала профессор МакГонагалл в двенадцатый раз. — Мы проверили её на большинство обычных проклятий, но профессор Флитвик считает, что в метле может быть скрыто Швыряющее Заклятье. Когда мы закончим проверку, я скажу вам. А теперь, пожалуйста, перестаньте изводить меня.

Вдобавок, обучение защите от дементоров проходило совсем не так хорошо, как Гарри надеялся. Через несколько занятий он уже мог создавать неотчетливый серебристый призрак каждый раз, когда боггарт-дементор приближался к нему, но Патронус был ещё слишком слаб, чтобы прогнать дементора. Всё, что он делал — парил, как полупрозрачное облако, опустошая Гарри, когда он изо всех сил пытался удержать его. Гарри злился на самого себя и испытывал чувство вины из-за тайного желания снова услышать голоса родителей.

— Ты слишком многого от себя требуешь, — серьезно объяснил профессор Люпин на четвёртой неделе занятий. — Для тринадцатилетнего волшебника даже неотчётливый Патронус — это огромное достижение. Ты ведь больше не теряешь сознание, правда?

— Я думал, что Патронус будет… нападать на дементоров или что-то в этом роде, — удручённо вздохнул Гарри. — Заставлять их исчезнуть…

— Настоящий Патронус так и делает, — согласился Люпин. — Но ты за короткое время достиг очень многого. Если дементоры появятся на следующем вашем матче, ты сможешь удержать их, пока не спустишься на землю.

— Вы говорили, что если их много, то это сложнее сделать, — пробормотал Гарри.

— Я верю в тебя, — улыбаясь, сказал Люпин. — Вот — ты заслужил это — ты, наверное, ещё никогда не пробовал этот напиток…

Он вытащил из своего портфеля две бутылки.

— Ирисэль! — не подумав, воскликнул Гарри. — Да, я люблю его!

Люпин приподнял бровь.

— Э… Рон и Гермиона принесли мне немного из Хогсмида, — быстро соврал Гарри.

— Понятно, — с лёгким подозрением в голосе сказал Люпин. — Ну, давай выпьем за победу Гриффиндора над Рэйвенкло! Хоть я, как учитель, и не могу принять чью-либо сторону… — поспешно добавил он.

Они молча пили ирисэль, пока наконец Гарри не отважился задать мучивший его вопрос.

— Что находится под капюшоном дементора?

Профессор Люпин в задумчивости опустил свою бутылку.

— Хммм… Ну, те люди, которые это действительно знают, не в состоянии нам рассказать. Понимаешь, дементор опускает свой капюшон только для того, чтобы применить свое последнее и самое страшное оружие.

— Какое?

— Его называют «поцелуем дементора», — сказал Люпин с натянутой улыбкой. — Это дементоры делают с теми, кого хотят полностью уничтожить. Я думаю, под капюшоном должно быть что-то вроде рта, потому что они прижимают свои челюсти ко рту жертвы и… и высасывают душу.

Гарри поперхнулся.

— Как — они убивают?…

— О нет, — ответил Люпин. — Гораздо страшнее. Ты можешь существовать без души, — понимаешь, пока работают сердце и мозг. Но у тебя больше нет сознания самого себя, нет воспоминаний, нет… ничего. Ты просто существуешь. Как пустая оболочка. И твоя душа потеряна… навсегда.

Люпин выпил ещё немного ирисэля, а затем продолжил:

— Это участь, ожидающая Сириуса Блэка. Сегодня напечатали в «Вечернем Пророке». Министерство дало дементорам разрешение сделать это, если они найдут его.

На секунду Гарри замер, ошеломлённый мыслью, что у кого-то через рот могут высосать душу. Но потом он подумал о Блэке.

— И он это заслужил, — внезапно сказал он.

— Ты так думаешь? — тихо спросил Люпин. — Ты действительно думаешь, что кто-нибудь это заслужил?

— Да, — упрямо повторил Гарри. — За… за некоторые поступки…

Ему очень хотелось рассказать Люпину о разговоре, подслушанном в «Трёх метлах», о том, что Блэк предал его родителей, но тогда ему пришлось бы признаться, что он без разрешения побывал в Хогсмиде. Он знал, что на Люпина это не произведёт особенно хорошего впечатления. Поэтому Гарри допил эль, поблагодарил Люпина и покинул класс Истории Магии.

Он почти жалел, что спросил Люпина о том, что находится под капюшоном дементора: ответ был таким страшным, что он пытался прогнать ужасные мысли о том, что чувствуешь, когда из тебя высасывают душу, и на полпути наверх на лестнице налетел прямо на профессора МакГонагалл.

— Смотрите, куда идёте, Поттер!

— Извините, профессор…

— Я как раз искала вас в гостиной Гриффиндора. Вот, возьмите: мы сделали всё, что только можно себе представить, и не похоже, чтобы в ней что-то было не так. Где-то у вас есть очень щедрый друг, Поттер…

У Гарри отвалилась челюсть. Профессор МакГонагалл держала в руках «Молнию», и метла выглядела так же прекрасно, как прежде.

— Я могу забрать её? — едва смог выговорить Гарри. — На самом деле?

— На самом деле, — улыбаясь, сказала профессор МакГонагалл. — Я думаю, вам надо научиться «чувствовать» её до субботнего матча, не правда ли? И, Поттер — дерзайте и победите, хорошо? Иначе мы останемся без кубка — уже восьмой год подряд, как мне — только вчера вечером — любезно напомнил профессор Снэйп…

Потеряв дар речи, Гарри понес «Молнию» вверх по лестнице, в Гриффиндорскую башню. Повернув за угол, он увидел Рона, который ринулся к нему, широко улыбаясь.

— Она отдала её? Здорово! Послушай, можно, я попробую полетать на ней? Завтра?

— Ага… Конечно… — согласился Гарри, и на сердце у него было так легко, как не было уже давно. — Знаешь, что: нам надо помириться с Гермионой. Она ведь просто пыталась помочь…

— Да, хорошо, — сказал Рон. — Она в гостиной — занимается, для разнообразия…

Они свернули в коридор, ведущий в гриффиндорскую башню, и увидели Невилла Лонгботтома упрашивающего Сэра Кадогана, и очевидно, что тот отказывался впустить его.

— Я записал их! — со слезами в голосе объяснял Невилл. — Но, наверное, я их где-нибудь потерял!

— Хорошая отговорка! — кричал Сэр Кадоган. Затем он увидел Гарри и Рона. — Добрый вечер, юные благородные йомены! Поспешите сюда и заключите этого негодяя в оковы. Он пытается силой проникнуть во внутренние палаты!

— Да заткнитесь, — сказал Рон, когда они с Гарри поравнялись с Невиллом.

— Я потерял пароли! — подавленно сообщил Невилл. — Я заставил его сказать мне, какие пароли он будет использовать на этой неделе, потому что он их постоянно меняет, и теперь я не могу вспомнить, куда я их дел!

— Междометие, — произнес Гарри, Сэр Кадоган принял чрезвычайно разочарованный вид и неохотно качнулся в сторону, чтобы пропустить их в гостиную. Поднялся внезапный восхищённый шёпот, все головы обернулись к ним, и в следующую секунду Гарри был окружен толпой учеников, которые восторженно смотрели на «Молнию».

— Откуда она у тебя, Гарри?

— Можно, я попробую полетать на ней?

— Ты уже опробовал её, Гарри?

— У Рэйвенкло теперь нет шансов, они же летают на «Чистомётах-7»!

— Можно, я просто подержу её, Гарри?

Почти десять минут «Молнию» передавали из рук в руки, и со всех сторон раздавались восхищённые возгласы. Затем толпа разошлась, и Гарри и Рон увидели Гермиону — единственную, кто не поспешил к ним — она склонилась над своими записями и старательно не смотрела в их сторону. Гарри и Рон подошли к её столу, и в конце концов она подняла глаза.

— Мне её вернули, — сказал Гарри, улыбаясь ей и демонстрируя «Молнию».

— Видишь, Гермиона? Она не была заколдована! — добавил Рон.

— Да… — но ведь она могла быть заколдована! — сказала Гермиона. — Зато теперь-то вы точно знаете, что с ней всё в порядке!

— Это правда, — согласился Гарри. — Я лучше отнесу её наверх.

— Нет, я! — пылко заявил Рон. — Мне надо дать Коросте его тоник.

Он взял «Молнию» и, держа её так, словно она была стеклянной, унес наверх, в спальню мальчиков.

— Можно, я присяду? — спросил Гарри.

— Как хочешь, — сказала Гермиона, убирая со стула толстую стопку пергамента.

Гарри обвёл глазами заваленный бумагами стол, длинное сочинение по гаданию по числам, на котором еще блестели чернила, ещё более длинное сочинение по Маггловедению «Почему магглам нужно электричество?» и перевод рун, над которым Гермиона сейчас размышляла.

— Как ты справляешься со всем этим? — спросил её Гарри.

— Ну… понимаешь — я много занимаюсь, — ответила Гермиона. Вблизи Гарри увидел, что она выглядела почти так же устало, как Люпин.

— Почему ты не хочешь бросить пару предметов? — предложил Гарри, глядя, как она перекладывает свои книги в поисках словаря рун.

— Я не могу этого сделать! — сказала Гермиона, возмущённо взглянув на него.

— Арифмантика, наверно, ужасно трудная, — сказал Гарри, взяв в руки сложную на вид таблицу с числами.

— О, нет, она чудесная! — серьезно сказала Гермиона. — Это мой любимый предмет! Это…

Гарри так никогда и не узнал, что такого чудесного было в Арифмантике. Как раз в эту секунду на лестнице, ведущей в спальни мальчиков, раздался вопль. В гостиной стало тихо; все ошеломлённо уставились на вход. Затем послышались поспешные шаги… всё громче и громче — а затем, одним прыжком, в гостиную влетел Рон, волоча за собой простыню.

— СМОТРИ! — закричал он, широкими шагами подбегая к столу Гермионы. — ПОСМОТРИ НА ЭТО! — кричал он, потрясая простыней у неё перед носом.

— Рон, что…

— КОРОСТА! СМОТРИ! КОРОСТА!

Гермиона отодвинулась от Рона, совершенно сбитая с толку. Гарри взглянул на простыню, которую держал Рон. На ней было что-то красное. Что-то, очень похожее на…

— КРОВЬ! — кричал Рон в звенящей тишине. — ОН ИСЧЕЗ! И ЗНАЕШЬ, ЧТО БЫЛО НА ПОЛУ?

— Н-нет, — пролепетала Гермиона.

Рон бросил что-то на перевод рун. Гермиона и Гарри наклонились, чтобы взглянуть поближе. На замысловатых остроконечных буквах лежал клок длинных рыжеватых кошачьих волос.

Unless otherwise stated, the content of this page is licensed under Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License