Книга 5. Глава 27. Кентавр и ябеда

– Могу поспорить, Гермиона, жалеешь, что бросила Прорицание, а? – ухмыльнулась Парвати.
Минуло уже два дня со времени увольнения профессора Трелони. Завтрак был в самом разгаре, и Парвати, подкручивая ресницы волшебной палочкой, разглядывала своё отражение в ложке, заменявшей ей зеркало. Этим утром у них должен был состояться первый урок с Фиренцем.
– Вот ещё, – равнодушно ответила Гермиона, читавшая в это время «Ежедневный пророк». – По правде сказать, никогда не испытывала особой любви к лошадям.
Она перелистнула газету и принялась изучать следующую страницу.
– Он не лошадь, а кентавр! – воскликнула потрясённая Лаванда.
– И просто великолепный кентавр… – вздохнула Парвати.
– И всё же у него четыре ноги, – прохладно констатировала Гермиона. – А вообще-то, я думала, что уход Трелони вас расстроит.
– Ещё как расстроил! – заверила её Лаванда. – Мы ходили проведать её; принесли очень миленькие, а не вопящие, как у Спраут, нарциссы.
– И как там Трелони? – поинтересовался Гарри.
– Не очень-то, бедняжка, – с сочувствием сказала Лаванда. – Она всё плакала и твердила, что лучше навсегда покинуть замок, чем оставаться под одной крышей с Амбридж, и я не обвиняю её, ведь Амбридж поступила с ней просто ужасно, правда?
– Сдаётся мне, что это лишь цветочки, – мрачно заявила Гермиона.
– Да ладно тебе, – возразил ей Рон, который расправлялся с большой тарелкой яичницы с беконом. – Хуже чем сейчас она просто не сможет стать.
– Вот увидишь, она захочет отомстить Дамблдору за то, что он назначил нового преподавателя, не посоветовавшись с ней, – сказала Гермиона, сворачивая газету. – И, тем более, опять получеловека. Ты же видел, как она посмотрела на Фиренца!
После завтрака Гермиона отправилась на Арифмантику, а Гарри с Роном, вслед за Парвати и Лавандой, пошли на Прорицание.
– А что, нам разве не в Северную башню? – озадаченно спросил Рон, когда Парвати прошла мимо мраморной лестницы.
Парвати оглянулась через плечо, одарив его презрительным взглядом.
– И как, по-твоему, Фиренц вскарабкается по той лестнице? Мы теперь занимаемся в одиннадцатом кабинете, между прочим объявление на доске ещё вчера повесили.
Классная комната номер одиннадцать находилась на первом этаже. В неё можно было попасть из коридора, начинавшегося в вестибюле напротив Большого зала. Гарри знал, что пользовались ей крайне редко, а поэтому она немного походила на чулан или кладовку. Но каково же было его удивление, когда, перешагнув вслед за Роном порог, он оказался на лесной поляне.
– Что за…
Прямо из пола классной комнаты, устланного мягким мхом, росли деревья. Их густые кроны колыхались под самым потолком, заслоняли окна, отчего комната была полна косых лучей мягкого, игривого зеленого света. Ученики, пришедшие раньше, уже сидели прямо на мшистом полу, прислонившись к стволам деревьев и валунам. Кто-то из них обхватил колени, кто-то скрестил руки на груди, и все они, казалось, были очень взволнованы. Посреди поляны, где деревья не росли, стоял Фиренц.
– Гарри Поттер, – произнёс он, протягивая руку только что вошедшему Гарри.
– Э-э-э… привет, – сказал мальчик, обмениваясь рукопожатием с кентавром; Фиренц, не мигая, смотрел на него своими удивительными голубыми глазами, но на его лице не мелькнуло даже тени улыбки. – Э-э-э… рад вас видеть.
– Взаимно, – ответил кентавр, кивая белокурой головой. – Мы снова встретились, как и было предсказано.
Гарри заметил у Фиренца на груди едва различимый синяк, похожий по форме на след копыта. Когда же Гарри обернулся, чтобы подыскать себе местечко на земле рядом с остальными учениками, то заметил их благоговейные взгляды. Ребят, видимо, очень впечатлило знакомство Гарри с кентавром, которого они, казалось, побаивались.
Когда закрылась дверь, и последний ученик устроился на пеньке неподалеку от мусорной корзины, Фиренц жестом обвёл кабинет.
– Профессор Дамблдор любезно подготовил для нас эту классную комнату, – сказал он, – и воссоздал здесь местность, в которой я привык жить. Я предпочёл бы преподавать вам в Запретном Лесу, который был – до понедельника – моим домом… Но это невозможно.
– Извините… э-э… сэр… – нерешительно начала Парвати, поднимая руку, – но почему? Мы ведь уже были там с Хагридом и ни капельки не боимся!
– Дело вовсе не в вашей храбрости, – ответил Фиренц, – а в моём положении. Я не могу вернуться в Лес. Мое стадо изгнало меня.
– Стадо? – смутилась Лаванда, и Гарри был уверен, что она подумала о коровах. – Какое ещё… а-а! – Её лицо озарилось пониманием. – Там есть и другие! – ошеломлённо догадалась она.
– Хагрид и вас разводит, как Тестралей? – поинтересовался Дин.
Фиренц очень медленно повернул голову и посмотрел на Дина, сразу смекнувшего, что ляпнул что-то обидное.
– То есть, я… я не хотел… прошу прощения, – закончил он севшим голосом.
– Кентавры людям не слуги, и не игрушки в их руках, – спокойно сказал Фиренц. Воцарилась тишина, а потом Парвати снова подняла руку.
– Извините, сэр… а почему другие кентавры изгнали вас?
– Потому что я согласился работать у профессора Дамблдора, – ответил Фиренц. – Они расценивают мой поступок как предательство всего нашего рода.
Гарри сразу вспомнил, как тогда, почти четыре года назад, кентавр Бэйн накричал на Фиренца за то, что тот позволил Гарри спастись, посадив его на спину. Тогда Бэйн ещё обозвал его «простым мулом». Интересно, не Бэйн ли это ударил Фиренца копытом в грудь?
– Так начнём же, – сказал Фиренц. Он взмахнул длинным белым хвостом, поднял руку к лиственному своду, раскинувшемуся у них над головами, а затем медленно опустил её. И, пока опускалась его рука, вокруг становилось всё темнее и темнее, так что стало казаться, будто они сидят на окутанной сумерками лесной поляне. На потолке показались звезды. Рты учеников открылись от удивления, а Рон даже воскликнул: «Вот это да!»
– Ложитесь на пол, – спокойно сказал Фиренц, – и созерцайте небеса. Ибо там, для тех, кто способен их прочесть, записаны судьбы наших народов.
Гарри улёгся поудобнее и стал вглядываться в покрытый звёздами потолок. Там, в вышине, ему подмигнула мерцающая красная звезда.
– Я знаю, что вы уже изучали имена планет и их лун на Астрономии, – всё так же спокойно продолжал Фиренц, – и наносили на карты движения звезд по небосводу. За столетия кентавры разгадали загадки этих движений. Добытые нами знания говорят, что иногда в небесах можно увидеть наше будущее…
– Профессор Трелони занималась с нами астрологией! – взволнованно вставила Парвати. Она подняла руку и указала на небо. – Появление Марса предвещает несчастные случаи, ожоги и всё такое, а когда он образует такой угол к Сатурну, как сейчас, – она изобразила рукой прямой угол, – это означает, что нужно быть особенно осторожным с горячими предметами…
– Это, – спокойно возразил Фиренц, – обычный человеческий вздор.
Рука Парвати безвольно упала.
– Мелкие неприятности, крошечные человеческие происшествия, – сказал Фиренц, глухо постукивая копытами по мшистому полу, – для необъятной Вселенной это не больше, чем муравьиная суета, и движения планет на них не влияют.
– Но профессор Трелони… – начала было Парвати, с обидой и возмущением в голосе.
– … всего лишь человек, – мягко прервал её Фиренц. – И поэтому недальновидна и скована скромными возможностями вашего рода.
Гарри чуть повернул голову и посмотрел на Парвати. По-видимому, её и ещё нескольких учеников слова кентавра обидели.
– Не знаю, возможно, у Сивиллы Трелони и есть провидческий дар, – продолжал Фиренц, и Гарри опять услышал, как кентавр, помахивая хвостом, прохаживается туда-сюда перед учениками, – но она напрасно тратит своё время в основном на самоутешительную ерунду, которую люди называют гаданием. Я же здесь, чтобы разъяснить вам мудрость кентавров, которая бескорыстна и беспристрастна. Мы наблюдаем за небесами в надежде заметить приближение великих катастроф или грандиозных перемен, которые иногда проявляются там. Может пройти десять лет, прежде чем мы точно определим, что же видим.
Фиренц указал на красную звезду прямо над Гарри.
– В прошлом десятилетии наблюдались все признаки того, что волшебный мир переживает не что иное, как краткое затишье между двумя войнами. Марс, несущий с собой битву, ярко сияет над нами и говорит о том, что борьба должна скоро вспыхнуть снова. Как скоро, кентавры могут попытаться предугадать, сжигая определённые травы и листья и наблюдая за дымом и пламенем…
Для Гарри это был самый необычный урок из всех. Они и вправду жгли шалфей и душистый просвирник на полу классной комнаты, и Фиренц просил их искать определённые формы и знаки в струйках дыма, но, казалось, его совершенно не заботило, что никто из них не смог разглядеть ни единого из тех знаков, которые он описывал. Фиренц говорил им, что люди никогда не отличались способностями в этом искусстве, что даже кентаврам требуются годы и годы, чтобы научиться, и закончил, сказав, что всё равно глупо чересчур сильно верить в эти знаки, так как даже кентавры иногда неверно их читают. Он был совершенно не похож ни на одного из преподавателей. Казалось, он стремился не научить их тому, что знал, а, скорее, внушить им, что ничто не безошибочно, даже знание кентавров.
– Как-то неопределённо он обо всём говорит, правда? – тихо сказал Рон, когда они поджигали просвирник. – То есть, я бы не прочь услышать о предстоящей войне побольше, а ты?
За дверью прозвенел звонок – и все вздрогнули от неожиданности. Гарри совсем забыл, что они в замке, и уж было поверил, что это и правда Лес. Ученики один за другим покидали класс. Вид у них был слегка разочарованный.
Гарри и Рон уже собрались последовать за остальными, когда Фиренц произнёс:
– Гарри Поттер, пожалуйста, на пару слов.
Гарри обернулся. Кентавр шагнул ему навстречу. Рон замер в нерешительности.
– Ты можешь остаться, – сказал Рону Фиренц. – Только закрой дверь, пожалуйста.
Рон так и поступил.
– Гарри Поттер, ведь ты – друг Хагрида, не так ли? – спросил кентавр.
– Да, – ответил Гарри.
– Тогда передай ему от меня предостережение. Он напрасно старается. Будет лучше, если он оставит свои попытки.
– Он напрасно старается? – непонимающе переспросил Гарри.
– И будет лучше, если он оставит свои попытки, – повторил Фиренц. – Я бы и сам предупредил Хагрида, но меня изгнали – сейчас для меня было бы неразумно подходить слишком близко к Лесу – Хагриду хватает неприятностей и без сражений кентавров.
– Но… что Хагрид старается сделать? – взволнованно спросил Гарри.
Фиренц бесстрастно посмотрел на Гарри.
– Хагрид на днях оказал мне большую услугу, – ответил он, – и давно уже заслужил моё уважение своей заботой обо всех живых существах. Я не выдам его тайну. Но он должен одуматься. Он напрасно старается. Так и скажи ему, Гарри Поттер. Удачного вам дня.

***

Счастье, которое Гарри испытал после интервью для «Придиры», уже давно улетучилось. И когда унылый март незаметно превратился в бурный апрель, его жизнь снова стала сплошной чередой тревог и забот.
Амбридж продолжала посещать все уроки по Уходу за волшебными Созданиями, так что было очень трудно передать Хагриду предостережение Фиренца. Но, наконец, Гарри это удалось. В тот день он притворился, что забыл свой учебник «Фантастические животные и где их искать », и вернулся к Хагриду после урока. Когда он передал слова Фиренца, Хагрид на мгновенье ошеломлённо уставился на него опухшими глазами, под которыми залегли тёмные круги. Но потом взял себя в руки.
– Фиренц хороший парень, – грубовато сказал он, – но без понятия, о чём говорит. А стараюсь я не напрасно.
– Хагрид, что ты задумал? – серьёзно спросил Гарри. – Ты должен быть осторожным, ведь Амбридж уже уволила Трелони и, мне кажется, ты - следующий в её чёрном списке. А если ещё и делаешь что-то, чего не должен, тебя…
– Есть штуки и поважнее всякого там увольнения, – возразил Хагрид, хотя его руки при этом немного дрожали, а тазик, полный помёта Нарлов, грохнулся на пол. Ты за меня не волнуйся, Гарри, всё будет в норме.
Единственное, что оставалось Гарри, это покинуть Хагрида, занявшегося уборкой разбросанного по всему полу навоза, но по дороге к замку он чувствовал себя совершенно подавленным.
А С.О.В.ы, тем временем, всё приближались, о чём им неустанно напоминали преподаватели и Гермиона. Волнений хватало всем пятиклассникам. Но первой Успокаивающую настойку от мадам Помфри получила Ханна Эббот после того, как разревелась на Гербологии. Она всё стенала, что слишком глупа, чтобы сдавать экзамены и собиралась немедленно покинуть школу.
Единственное, что мешало Гарри считать себя самым несчастным, это занятия в АД. Временами он даже чувствовал, что живёт только ради тех нескольких часов, которые проводил в Выручай-Комнате, упорно и с наслаждением занимаясь, и с гордостью наблюдая за успехами своих товарищей по АД. Иногда Гарри даже пытался представить реакцию Амбридж, когда все члены АД получат «Превосходно» на сдаче С.О.В. по Защите от Тёмных Искусств.
Они наконец-то приступили к созданию Патронусов, всем давно не терпелось этим заняться, хотя Гарри и продолжал напоминать им, что создание Патронуса в ярко освещённой классной комнате, когда им ничто не угрожает, очень отличается от создания этого самого Патронуса, когда тебе противостоит тварь вроде Дементора.
– О, да не будь ты таким занудой, – весело сказала Чо на их последнем уроке перед Пасхой, наблюдая, как её серебристый Патронус в форме лебедя кружит по комнате. – Они же такие симпатичные!
– Они не должны быть симпатичными, они должны защищать вас, – терпеливо объяснил Гарри. – Что нам действительно нужно, так это боггарт или нечто в этом роде: так научился я - мне пришлось вызвать Патронуса, когда боггарт превращался в дементора…
– Но это было бы так страшно! – воскликнула Лаванда, у которой из конца палочки выходили только облачка серебристого дыма. – А у меня всё ещё не по-лу-ча-ет-ся! – сердито добавила она.
У Невилла тоже не получалось. Он морщил лоб от напряжения, но из его палочки вылетали только лёгкие струйки серебристого дыма.
– Ты должен думать о чём-то счастливом, – напомнил ему Гарри.
– Я стараюсь, – несчастно сказал Невилл, который старался так сильно, что его круглое лицо блестело от пота.
– Гарри, кажется, у меня получается! – вопил Шэймус, для которого это было первое собрание в АД. Его привёл Дин. – Смотри… ай… пропал… но это было явно что-то мохнатое!
Патронус Гермионы, блестящая серебристая выдра, скакал вокруг неё.
– Ну, разве они не милые? – сказала она, нежно глядя на своего Патронуса.
Дверь Выручай-Комнаты открылась и опять закрылась. Гарри обернулся посмотреть, кто это вошёл, но никого не заметил. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что все, кто был недалеко от двери, притихли. И тут он почувствовал, как кто-то дёргает его за мантию где-то в районе коленей. Он глянул вниз и с удивлением увидел домового, глядевшего на него из-под своих восьми вязаных шапочек, привычно нахлобученных одна на другую.
– Привет, Добби! – сказал Гарри. – Что ты здесь… что случилось?
Домовёнок дрожал, его глаза были наполнены ужасом. Члены АД, стоявшие ближе всех к Гарри, тоже затихли: все в комнате смотрели на Добби. Те немногие Патронусы, которых удалось вызвать, превратились в серебряный туман и исчезли, от чего в комнате стало намного темнее, чем прежде.
– Гарри Поттер, сэр… – пропищал домовой, дрожа с головы до пят, – Гарри Поттер, сэр… Добби пришёл, чтобы предупредить вас… но домовым запретили говорить…
И он ринулся к стене головой вперед. Гарри, знакомый с самобичеванием Добби, попытался схватить его, но Добби просто отскочил от камня, спружинив своими восьмью шапками. Гермиона и ещё несколько девочек вскрикнули от страха и сочувствия.
– Да что случилось, Добби? – спросил Гарри, удерживая домовёнка за крошечную руку и не давая ему стукнуться обо что-нибудь ещё.
– Гарри Поттер… она… она…
Добби сильно стукнул себя по носу свободным кулаком. Гарри схватил его и за другую руку.
– Кто это – «она», Добби?
Но он и так был почти уверен. Конечно, только одна «она» могла вызвать такой страх у Добби. Домовой взглянул на него чуть искоса, и одними губами произнёс имя.
– Амбридж? – испуганно переспросил Гарри.
Добби кивнул, а потом попытался удариться головой о колени Гарри. Но Гарри держал его на расстоянии вытянутой руки.
– Так, что там насчёт неё? Добби… она ведь не узнала об этом… о нас… о АД?
Он прочитал ответ на потрясённом лице Добби. И снова быстро схватил домового за руки, а тот попытался дать сам себе пинка и свалился на пол.
– Она идёт сюда? – спокойно спросил Гарри.
Добби взвыл, и начал с силой колотить голыми ногами по полу.
– Да, Гарри Поттер, да!
Гарри выпрямился и посмотрел вокруг на испугано замерших товарищей, глазеющих на Добби.
– ЧЕГО ЖЕ ВЫ ЖДЁТЕ? – проревел Гарри. – БЕГИТЕ!
Они бросились к выходу все разом, образовав у двери затор, затем начали выбираться наружу. Гарри слышал, как они со всех ног мчатся по коридорам, и надеялся, что они догадаются не бежать всю дорогу к спальням. Ещё только без десяти девять, и если они просто спрячутся в библиотеке или в Совятне, до которых было ближе всего…
– Гарри, давай же! – пронзительно крикнула Гермиона из толпы толкающихся у двери учеников.
Он схватил с пола Добби, который всё ещё пытался посильнее себя наказать, и последним подбежал к двери с домовёнком на руках.
– Добби – это приказ – возвращайся вниз на кухню к другим домовым и, если она спросит, предупредил ли ты меня, обмани её и скажи «нет»! – велел Гарри. – И я запрещаю тебе калечить себя! – добавил он, опуская Добби на пол, когда переступил, наконец, через порог и захлопнул за собой дверь.
– Спасибо, Гарри Поттер! – пискнул Добби и унёсся прочь. Гарри посмотрел по сторонам, все остальные убежали так быстро, что он успел заметить только сверкающие пятки в обоих концах коридора, прежде чем и они исчезли. Он побежал направо; впереди был туалет для мальчиков, и Гарри мог притвориться, что был там, - если бы ему только удалось туда добраться…
– AЙ!
Что-то схватило его за лодыжки, он эффектно упал и проехал на животе ещё футов шесть, прежде чем остановился. Позади него кто-то засмеялся. Гарри перевернулся на спину и увидел Малфоя, прятавшегося в нише за уродливой вазой в форме дракона.
– Спотыкательное проклятье, Поттер! – сообщил он. – Эй, профессор… ПРОФЕССОР! Один есть!
Из-за дальнего угла с шумом прибежала Амбридж, запыхавшаяся, но, несмотря на это, с восхищённой улыбкой на лице.
– Да это же он! – торжествующе воскликнула она, увидев на полу Гарри. – Превосходно, Драко, превосходно, о, очень хорошо – пятьдесят очков Слизерину! Я заберу его отсюда… встать, Поттер!
Гарри поднялся на ноги, не сводя глаз с Амбридж и Малфоя. Он никогда ещё не видел Амбридж такой счастливой. Она как в тисках зажала руку Гарри и, повернувшись к Малфою, широко улыбнулась.
– Драко, быстрее прочешите всё вокруг – может, удастся поймать ещё кого-нибудь из них, – приказала она. – Вели остальным посмотреть в библиотеке… пусть хватают всех запыхавшихся… и туалеты, проверить туалеты… туалетами девочек может заняться мисс Паркинсон… ну же, скорее! А вы, Поттер, – добавила она самым мягким, самым угрожающим тоном, после того как Малфой убежал, – вы пойдёте со мной в кабинет директора.
Через считанные минуты они уже стояли у каменной горгульи. Гарри беспокоился, не поймали ли ещё кого-нибудь. Он подумал о Роне и о том, что устроит ему тогда миссис Уизли, и каково будет Гермионе, если её исключат перед самыми С.О.В.ами. А Шэймус вообще пришел к ним в первый раз… а у Невилла только начало получаться…
– Жужжащая пчела, – пропела Амбридж. Каменная горгулья отпрыгнула, стена за ней отползла в сторону, появился вход, и они начали подниматься по движущейся каменной лестнице. Они добрались до отполированной двери с дверным молоточком в форме грифона, и Амбридж, даже не удосужившись постучать, просто вошла, все ещё крепко сжимая руку Гарри.
В кабинете было полно народу. Дамблдор спокойно сидел за своим столом, соединив кончики длинных пальцев «домиком». Профессор МакГонагалл прямо и неподвижно стояла рядом и была, напротив, чрезвычайно напряжена. Корнелиус Фадж, Министр магии, перекатывался с носков на пятки около камина, очевидно весьма довольный ситуацией, Кингсли Шеклболт и плотного телосложения волшебник с очень короткой стрижкой «ёжиком», которого Гарри не знал, словно стража стояли по обе стороны от двери, а веснушчатый, очкастый и взволнованный Перси Уизли маячил у стены с пером и большим свитком пергамента в руках, готовый всё записывать.
Портреты прежних директоров и директрис школы на этот раз не притворялись спящими. Все они серьёзно и насторожено наблюдали за происходящим в кабинете. Как только Гарри вошёл, некоторые из них перебежали к соседям и принялись оживлённо шептаться.
Гарри вырвался из рук Амбридж, и дверь за ними захлопнулась. Корнелиус Фадж с каким-то злобным удовлетворением смерил его свирепым взглядом.
– Так, – протянул он. – Так-так-так…
Гарри в ответ глянул на него самым недобрым взглядом, какой только смог изобразить. Сердце бешено колотилось в груди, но сам Гарри был странно холоден и спокоен.
– Он уже возвращался в башню Гриффиндора, – проговорила Амбридж. Её голос нехорошо дрожал от волнения, такое же бессердечное удовольствие Гарри уловил в тот день, когда она наблюдала, как профессор Трелони захлёбывалась слезами в вестибюле. – Но Малфой-младший поймал его.
– Правда-правда? – благодарно произнёс Фадж. – Надо не забыть сказать Люциусу. Итак, Поттер… я полагаю, вы догадываетесь, почему вы здесь?
Гарри совсем было собрался ответить дерзким «да»: он даже открыл рот и начал произносить это слово, как вдруг взглянул в лицо Дамблдору. Директор смотрел не прямо на него, а чуть в сторону, как раз над его плечом, но в ответ на взгляд Гарри едва заметно мотнул головой.
Гарри передумал на полуслове.
– Д-нет.
– Что-что? – не понял Фадж.
– Нет, – твёрдо ответил Гарри.
– Вы что, не знаете, зачем вы здесь?
– Нет, не знаю, – подтвердил Гарри.
Фадж недоверчиво покосился на профессора Амбридж. Гарри воспользовался моментом и снова быстро взглянул на Дамблдора, который едва-едва кивнул ковру и подмигнул краешком глаза.
– Значит, понятия не имеете, – сказал Фадж полным сарказма голосом, – почему профессор Амбридж привела вас в этот кабинет? Вам не кажется, что вы нарушили какие-нибудь школьные правила?
– Школьные правила? – переспросил Гарри. – Нет.
– Или постановления министерства? – сердито исправился Фадж.
– Нет, насколько я знаю, – вежливо повторил Гарри.
Его сердце продолжало бешено колотиться. Пожалуй, ради такого зрелища, как повышение кровяного давления у Фаджа, и стоило солгать, но Гарри не знал, как же это поможет ему выкрутиться. Ведь если кто-то проболтался Амбридж об АД, то он, как лидер общества, может паковать свои вещички прямо сейчас.
– Так, стало быть, для вас это новость, да? – теперь уже разгневано поинтересовался Фадж. – Что в этой школе выявлена нелегальная молодёжная организация?
– Совершенно верно, – ответил Гарри, пытаясь изобразить невинное удивление.
– Я думаю, министр, – вкрадчиво предложила Амбридж, стоявшая рядом с ним, – мы быстрее добьёмся успеха, если я приведу нашего осведомителя.
– Да, да, приведите, – одобрительно кивая, ответил Фадж и злорадно поглядел на Дамблдора, как только Амбридж вышла из комнаты. – Что может быть лучше хорошего свидетеля, согласитесь, Дамблдор?
– Ничего не может быть, Корнелиус, – немного опустив голову, серьёзно ответил Дамблдор.
Следующие несколько минут все старательно избегали смотреть друг на друга, а затем Гарри услышал, как позади него открылась дверь. Мимо него в комнату прошествовала Амбридж, ведущая с собой Мариэтту, кудрявую подружку Чо. Мариэтта закрывала лицо руками, а Амбридж держала её за плечо.
– Не бойтесь, милочка, ничего страшного, – тихо сказала профессор Амбридж, слегка похлопывая её по спине, – теперь всё будет хорошо. Вы правильно поступили. Министр вами очень доволен. Он расскажет вашей матери, какая вы хорошая девочка.
– Мать Мариэтты, министр, – добавила она, взглянув на Фаджа, – госпожа Оврак из Отдела магического Транспорта, Управления Каминной сети – она, как вы знаете, помогала нам присматривать за каминами Хогвартса.
– Чудно-чудно! – сердечно отозвался Фадж. – Яблочко от яблоньки, а? Ну, что же вы, дорогуша, поглядите на нас, не стесняйтесь, давайте-ка послушаем, что вы хотели нам… тысяча горгулий!
Мариэтта подняла голову – и потрясённый Фадж отскочил от неё, едва не угодив в камин. Он выругался и затоптал начавший дымиться подол плаща. Мариэтта завопила и натянула мантию до самых глаз, но все успели заметить, что её лицо было ужасно изуродовано густо высыпавшими на щеках и носу фиолетовыми прыщами, образовывавшими слово «ЯБЕДА».
– Не стоит сейчас так переживать из-за этих прыщиков, милочка, – нетерпеливо сказала Амбридж, – просто уберите одежду ото рта и расскажите Министру…
Но Мариэтта только издала ещё один приглушённый вопль и отчаянно замотала головой.
– О, ну и ладно, глупая девчонка, я сама расскажу ему, – огрызнулась Амбридж. Она снова натянула свою слащавую улыбку и продолжила:
– Итак, Министр, мисс Оврак явилась сегодня ко мне в кабинет вскоре после обеда и сказала, что хочет мне кое-что рассказать. Она сообщила, что если я отправлюсь в секретную комнату на восьмом этаже, которую ещё иногда называют Выручай-Комнатой, то узнаю кое-что полезное для себя. Я её немного расспросила, и она призналась, что там должно состояться некое собрание. К сожалению, тут и сработало, – она раздражённо махнула рукой в сторону спрятанного за мантией лица Мариэтты, – это проклятье, и, увидев своё отражение в моём зеркале, девочка так расстроилась, что не стала больше ничего мне говорить.
– Ну что ж, – ответил Фадж, глядя на Мариэтту, как ему казалось, сердечно и даже заботливо, – это был очень храбрый поступок, моя дорогая, прийти и рассказать всё профессору Амбридж. Вы поступили так, как и следовало поступить. А теперь вы расскажете мне, что происходило на том собрании? Какова была его цель? Кто там был?
Но Мариэтта опять молча замотала головой, глядя расширенными от испуга глазами.
– Разве у нас нет контрзаклятья от этого? – раздражённо спросил Фадж у Амбридж и жестом указал на лицо Мариэтты. – Чтобы она могла нормально говорить?
– Мне пока не удалось его найти, – неохотно призналась Амбридж, и Гарри почувствовал прилив гордости за умение Гермионы накладывать проклятия. – Однако уже не важно, скажет ли она что-нибудь или нет, дальше я и сама могу рассказать, как всё было. – Как вы, конечно, помните, Министр, в октябре я посылала вам сообщение о том, что Поттер встречался с другими учениками в «Кабаньей голове» в Хогсмид…
– И чем вы можете это доказать? – перебила профессор МакГонагалл.
– У меня есть свидетельство Вилли Виддершина, Минерва, который случайно оказался тогда в этом баре. Правда, он с ног до головы был замотан в бинты, однако его слух от этого ничуть не ухудшился, – самодовольно ответила Амбридж. – Он слышал каждое слово Поттера и поспешил прямо в школу, чтобы сообщить мне…
– О, так вот, стало быть, почему его не привлекли к суду за инциденты с взрывающимися туалетами! – удивлённо воскликнула профессор МакГонагалл, вскидывая брови. – Какие интересные подробности о нашей системе правосудия!
– Ужасающая коррупция! – взревел тучный, красноносый волшебник с портрета на стене позади стола Дамблдора. – В моё время Министерство не заключало сделок с мелкими уголовниками, нет, сэр, никогда!
– Достаточно, Фортескью, спасибо, – мягко остановил его Дамблдор.
– Поттер встречался с этими учениками, – продолжала профессор Амбридж, – чтобы убедить их присоединиться к незаконному обществу, цель которого состояла в том, чтобы изучать заклинания и проклятья, которые Министерство посчитало несоответствующими школьному возрасту…
– Долорес, думаю, вы поймёте, что ошибались, – спокойно возразил Дамблдор, глядя на неё поверх очков в форме полумесяца, которые держались на кончике крючковатого носа.
Гарри уставился на него. Он просто не представлял себе, что Дамблдор может сказать в его защиту на этот раз: если Вилли Виддершин действительно был в «Кабаньей голове» и слышал каждое его слово, то тут уж не отвертишься.
– Ого! – воскликнул Фадж, вновь принявшийся перекатываться с носков на пятки. – Да неужто, давайте-ка послушаем свеженькую сказочку про белого бычка, придуманную, чтобы вытянуть Поттера из неприятностей! Ну же, продолжайте, Дамблдор, продолжайте… Что, Вилли Виддершин солгал, значит? Или в тот день в «Кабаньей голове» был двойник Поттера? Или существует обычное простенькое объяснение с возвращением во времени, воскресшим мертвецом и несколькими невидимыми дементорами?
Перси Уизли от души расхохотался.
– О, хорошая шутка, Министр, просто замечательная!
Гарри чуть было не дал ему пинка. Но потом, к своему удивлению, заметил, что и Дамблдор слегка улыбается.
– Корнелиус, я не отрицаю, и уверен, Гарри тоже не станет, что он был в тот день в «Кабаньей голове» и пытался привлечь учеников в группу Защиты от Тёмных Исскуств. Я просто обращаю внимание на то, что Долорес очень ошибается, полагая, что такая группа была на тот момент незаконной. Если вы помните, Постановление Министерства, запрещающее все студенческие общества, вступило в силу только через два дня после этого собрания в Хогсмиде, так что в «Кабаньей голове» Гарри не нарушил ни одного правила.
Перси выглядел так, будто ему в лицо угодил кирпич. Фадж замер на пятках, позабыв закрыть рот. Первой опомнилась Амбридж.
– Всё это просто замечательно, директор, – ответила она, слащаво улыбаясь, – но прошло уже почти шесть месяцев со дня вступления в силу Образовательного Постановления Номер Двадцать Четыре. Если первое собрание и не было незаконным, то все, что проводились после него, уж точно незаконны.
– Разумеется, – согласился Дамблдор, рассматривая её с вежливым интересом поверх сцепленных пальцев, – они считались бы незаконными, если бы они продолжались после того, как Постановление вступило в силу. У вас есть какие-нибудь доказательства, что такие встречи продолжались?
Пока Дамблдор говорил, Гарри услышал шелест позади себя, и подумал, что Кингсли вроде бы что-то прошептал. Он даже мог поклясться, что почувствовал, как что-то невесомое, как сквозняк или дуновение от взмаха птичьих крыльев, прошмыгнуло мимо него. Он поглядел вниз, но ничего там не заметил.
– Доказательства? – переспросила Амбридж всё с той же ужасающей широкой жабьей улыбкой. – Разве вы не слушали, Дамблдор? Зачем же тогда мисс Оврак здесь, как вы думаете?
– О, она может рассказать нам и о других собраниях за прошлые полгода? – удивился Дамблдор, поднимая брови. – У меня создалось впечатление, что она всего лишь рассказала о собрании сегодняшним вечером.
– Мисс Оврак, милочка, – тут же подхватила Амбридж, – расскажите нам, как долго продолжались эти собрания. Вы можете просто кивнуть или покачать головой, я уверена, что прыщей от этого не прибавится. На протяжении последних шести месяцев собрания проводились регулярно?
В животе у Гарри неприятно похолодело. Вот оно, приехали. Такое доказательство не под силу опровергнуть даже Дамблдору.
– Просто кивните или покачайте головой, дорогая, – уговаривала Амбридж Мариэтту, – давайте, ну же, это проклятье второй раз не сработает.
Все, кто был в комнате, пристально глядели в лицо Мариэтте. Между натянутой мантией и её кудрявой чёлкой были видны только глаза. Возможно, это была просто игра бликов от камина, но у Мариэтты был какой-то странно бессмысленный взгляд. А затем, к чрезвычайному изумлению Гарри, она замотала головой.
Амбридж кинула быстрый взгляд на Фаджа, а потом вновь посмотрела на Мариэтту.
– Думаю, вы не поняли вопрос, правда, милочка? Я спрашиваю, участвовали ли вы в этих собраниях в течение последних шести месяцев? Участвовали, да?
Мариэтта снова помотала головой.
– Что вы всё мотаете головой, дорогуша? – вспылила Амбридж.
– Я бы сказала, что её жест и так понятен, – резко сказала профессор МакГонагалл, – в течение последних шести месяцев не было никаких секретных собраний. Правильно, мисс Оврак?
Мариэтта кивнула.
– Но сегодня вечером собрание было! – разозлилась Амбридж. – Было собрание, мисс Оврак, в Выручай-Комнате, вы сами сказали мне об этом! С Поттером во главе, ведь так, Поттер организовал его, Поттер… да что вы опять мотаете головой, барышня?
– Ну, обычно когда человек мотает головой, – холодно ответила МакГонагалл, – он имеет в виду «нет». Так что, если мисс Оврак не пользуется каким-то неизвестным языком жестов…
Профессор Амбридж схватила Мариэтту за плечи, развернула её к себе лицом и принялась сильно трясти. Мгновенье спустя Дамблдор вскочил на ноги и поднял свою палочку, Кингсли шагнул вперёд, и Амбридж отпрыгнула от Мариэтты, размахивая руками, словно обожглась.
– Я не могу позволить вам так обращаться с моими учениками, Долорес, – предупредил Дамблдор: он впервые выглядел сердитым.
– Вам следует успокоиться, госпожа Амбридж, – медленно сказал Кингсли своим низким голосом. – Вы ведь не хотите навлечь на себя неприятности?
– Нет, – выдавила из себя Амбридж, глядя снизу вверх на Кингсли. – То есть, да… Вы правы, Шеклболт … Я… я забылась.
Мариэтта стояла точно там, где её оставила Амбридж. Она не казалась ни встревоженной внезапной грубостью Амбридж, ни обрадованной своим избавлением от неё, и лишь продолжала всё так же прятаться за мантией, натянутой до самых глаз, в которых всё ещё царило странное бессмысленное выражение, и смотрела прямо перед собой.
Гарри неожиданно пришло на ум подозрение, связанное с шёпотом Кингсли и чем-то, что пронеслось тогда мимо него.
– Долорес, – подсказал Фадж, явно пытаясь довести дело до конца, – собрание сегодня вечером… которое, как мы знаем, определенно состоялось…
– Да, – ответила Амбридж, взяв себя в руки, – да… итак, мисс Оврак намекнула мне, и я сразу направилась на шестой этаж в сопровождении некоторых заслуживающих доверия учеников, чтобы поймать всех на том собрании с поличным. Но, кажется, их предупредили о моём приходе, потому что когда мы добрались до шестого этажа, они уже разбежались кто куда. Да это и не важно. У меня здесь есть все их имена. Мисс Паркинсон сбегала для меня в Выручай-Комнату, проверить, не оставили ли они что-нибудь. Нам нужны были доказательства и в комнате они оказались.
И, к ужасу Гарри, она достала из кармана список имен, который раньше был прикреплён к стене в Выручай -Комнате, и вручила его Фаджу.
– Как только я увидела имя Поттера в списке, я сразу поняла, с чем мы имеем дело, – негромко прокомментировала она.
– Превосходно, – ответил Фадж, улыбаясь всё шире, – превосходно, Долорес. И… гром и молния…
Он взглянул на Дамблдора. Директор всё ещё стоял около Мариэтты, опустив палочку.
– Вы только посмотрите, как они себя назвали, – тихо сказал Фадж. – «Армия Дамблдора».
Дамблдор взял кусок пергамента из рук Фаджа. Он внимательно изучил заголовок, набросанный Гермионой несколько месяцев назад, и на мгновение, казалось, потерял дар речи. А потом поднял глаза от пергамента и улыбнулся.
– Ну что ж, игра окончена… – просто сказал он. – Вы хотите письменного признания от меня, Корнелиус … или будет достаточно заявления перед этими свидетелями?
Гарри заметил, что МакГонагалл и Кингсли уставились друг на друга. Вид у обоих был испуганный. Гарри не мог понять, что происходит. Фадж, кажется, тоже.
– Заявление? – медленно проговорил Фадж. – Что за… я не?..
– Армия Дамблдора, Корнелиус, – подсказал Дамблдор, всё ещё улыбаясь и помахивая списком перед лицом Фаджа. – Не Поттерова Армия. Армия Дамблдора.
– Но… но…
Внезапно на лице Фаджа отразилось понимание. Он испуганно отступил, взвизгнул и в очередной раз отскочил от камина.
– Вы? – прошептал он, снова затаптывая тлеющий плащ.
– Совершенно верно, – довольно ответил Дамблдор.
– Вы всё это организовали?
– Я, – подтвердил Дамблдор.
– Вы набрали этих учеников для… для вашей армии?
– Да, и на сегодня было запланировано первое собрание, – кивнул Дамблдор. – Просто чтобы посмотреть, захотят ли они присоединиться ко мне. Конечно, ошибкой было пригласить мисс Оврак.
Мариэтта кивнула. Фадж, тяжело дыша, посмотрел на неё, потом опять на Дамблдора.
– Значит, вы готовили заговор против меня! – взвизгнул он.
– Правильно, – бодро ответил Дамблдор.
– НЕТ! – крикнул Гарри.
Кингсли метнул на него предупреждающий взгляд, а МакГонагалл сделала угрожающие большие глаза, но до Гарри внезапно дошло, что задумал Дамблдор, и он не мог позволить этому случиться.
– Нет… профессор Дамблдор!..
– Помолчи, Гарри, или, боюсь, тебе придётся покинуть мой кабинет, – спокойно сказал Дамблдор.
– Да, Поттер, помолчите! – рявкнул Фадж, все ещё глазея на Дамблдора испуганно, но в то же время довольно. – Так-так-так… я прибыл сюда сегодня, ожидая исключить Поттера, а вместо этого…
– Вместо этого вы должны арестовать меня, – продолжил за него Дамблдор, улыбаясь. – Похоже, вы потеряли кнут, а нашли галлеон, не так ли?
– Уизли! – крикнул Фадж, просто дрожа от удовольствия, – Уизли, вы записали всё это, всё, что он сказал, его признание, записали?
– Да, сэр, думаю да, сэр! – рьяно ответил Перси, который так быстро всё записывал, что забрызгал нос чернилами.
– Каждое слово о том, как он пытался создать армию против Министерства, как он строил планы против меня?
– Да, сэр, я всё записал, да! – подтвердил Перси, с довольным видом просматривая свои записи.
– Очень хорошо, – сказал сияющий от счастья Фадж, – скопируйте ваши записи, Уизли, и сразу пошлите копию в «Ежедневный пророк». Если мы отправим быструю сову, то можем успеть к утреннему выпуску!
Перси бросился прочь и захлопнул за собой дверь, а Фадж снова повернулся к Дамблдору. – А вас сопроводят в Министерство, где вам будет формально предъявлено обвинение, а затем отправят в Азкабан, где вы будете ожидать суда!
– Ах, да, – мягко сказал Дамблдор, – Да, я думал, что мы можем столкнуться с этой маленькой загвоздкой.
– Загвоздкой? – переспросил всё ещё радостный Фадж. – Я не вижу никакой загвоздки, Дамблдор!
– Что ж, – ответил Дамблдор извиняющимся тоном, – боюсь, я вижу.
– Да, неужели?
– Видно вы убеждены, будто я… как это?.. спокойно проследую. Боюсь, я вообще не собираюсь никуда следовать, тем более спокойно, Корнелиус. У меня нет ни малейшего желания отправляться в Азкабан. Я, конечно, могу выбраться оттуда – но что за пустая трата времени? И честно говоря, мне в голову приходит уйма всяких дел, которыми я бы предпочёл заняться вместо этого.
Лицо Амбридж всё краснело и краснело, как будто в неё заливали кипяток. Фадж, словно пыльным мешком прибитый, тупо уставился на Дамблдора, не веря в происходящее. Он слегка кашлянул, затем оглянулся на Кингсли и мужчину с короткими седыми волосами - единственного человека в комнате, кто ещё не произнёс ни слова. Тот утвердительно кивнул Фаджу и шагнул от стены вперёд. Гарри увидел, что рука человека будто бы небрежно потянулась к карману.
– Не глупите, Долиш, – любезно предупредил Дамблдор. – Я уверен, что вы – превосходный Аврор… помнится, вы получили «Превосходно» во всех ваших Т.Р.И.Т.О.Н.ах – но если вы попытаетесь… э-э… применить ко мне силу, я буду вынужден сделать вам больно.
Человек по имени Долиш как-то по-дурацки заморгал и снова посмотрел на Фаджа, но на сей раз он, казалось, надеялся услышать от него подсказку, что делать дальше.
– Так, – усмехнулся Фадж, овладев собой, – вы в одиночку собираетесь справиться с Долишем, Шеклболтом, Долорес и со мной, так что ли, Дамблдор?
– Борода Мерлина, конечно, нет, – улыбнулся Дамблдор, – если только вы не настолько глупы, чтобы вынудить меня.
– Он не будет один! – громко сказала профессор МакГонагалл, опустив руку в мантию.
– Да нет, он как раз будет, Минерва! – резко ответил Дамблдор. – Вы нужны в Хогвартсе!
– Ну, хватит этой чепухи! – выкрикнул Фадж, доставая собственную палочку. – Долиш! Шеклболт! Взять его!
Комнату озарила яркая серебристая вспышка. Раздался звук, похожий на выстрел, пол задрожал. Кто-то схватил Гарри за шиворот и пригнул к полу. В это время пронеслась вторая серебряная вспышка. Волшебники на нескольких портретах завопили, Фокс пронзительно вскрикнул, в воздух поднялось облако пыли. Гарри закашлялся и увидел, как кто-то с шумом упал на пол прямо перед ним. Вопль, глухой стук, чей-то крик: «Нет!» Затем звук бьющегося стекла, отчаянные шаркающие шаги, стон… и тишина.
Гарри изо всех сил пытался рассмотреть, кто это чуть не придушил его, и увидел, что рядом с ним присела профессор МакГонагалл. Это она заставила пригнуться его и Мариэтту, чтобы их не задело. Пыль всё ещё висела в воздухе и медленно оседала на них. Немного задыхаясь, Гарри увидел, что к ним подходит очень высокий человек.
– Вы не пострадали? – спросил Дамблдор.
– Нет! – ответила профессор МакГонагалл, вставая и увлекая за собой Гарри и Мариэтту.
Пыль рассеивалась. Постепенно стал вырисовываться и разрушенный кабинет: письменный стол Дамблдора был опрокинут, все изящные столики валялись на полу, серебристые волшебные инструменты разлетелись на кусочки. Фадж, Амбридж, Кингсли и Долиш лежали неподвижно на полу. Феникс Фокс широко кружил над ними и негромко пел.
– К сожалению, пришлось заколдовать и Кингсли, иначе это выглядело бы очень подозрительным, – негромко сказал Дамблдор. – Он моментально сообразил, что к чему, и изменил память мисс Оврак как надо, пока никто не видел… поблагодарите его за меня, Минерва, хорошо?
– Очень скоро мои «пленители» очнутся, и будет лучше, если они не узнают, что мы успели поговорить… Ведите себя так, словно их только что вырубили, они ничего не будут помнить…
– Куда вы теперь, Дамблдор? – прошептала профессор МакГонагалл. – На площадь Гриммолд Плейс?
– Ну, нет, – мрачно улыбнулся Дамблдор, – я ухожу не затем, чтобы скрываться. Фадж очень скоро пожалеет, что заставил меня покинуть Хогвартс, это я вам обещаю.
– Профессор Дамблдор… – начал было Гарри.
Он не знал, что сказать сначала: что все эти неприятности из-за его затеи с АД, и что ему очень жаль, или как ужасно он себя чувствует, потому что Дамблдор уходит, чтобы спасти его от исключения. Но Дамблдор оборвал его прежде, чем он смог сказать ещё хоть слово.
– Выслушай меня, Гарри, – быстро проговорил он. – Ты должен как можно усерднее изучать Окклюменцию, ты понял меня? Делай всё, что скажет тебе профессор Снейп, и тренируйся каждый вечер перед сном, чтобы твой разум мог сопротивляться кошмарам… Ты поймёшь зачем, довольно скоро, но ты должен пообещать мне…
Человек по имени Долиш зашевелился. Дамблдор схватил Гарри за запястье.
– Запомни… скрывай свои мысли…
Но как только пальцы Дамблдора коснулись Гарри, его шрам взорвался болью, и он снова почувствовал то ужасное змеиное желание ударить Дамблдора, укусить его, поранить…
– … ты всё поймёшь, – прошептал Дамблдор.
Фокс сделал круг по кабинету и пролетел прямо над ним. Дамблдор отпустил Гарри, поднял руку и схватился за длинный золотой хвост феникса. И они с Фоксом исчезли в огненной вспышке.
– Где он? – завопил Фадж, приподнявшись с пола. – Где он?
– Я не знаю! – пробасил Кингсли, вскакивая на ноги.
– Так, дизаппарировать он не мог! – крикнула Амбридж. – Из этой школы невозможно…
– На лестницу! – крикнул Долиш и бросился к двери, распахнул её и исчез. За ним тут же последовали Кингсли и Амбридж. Фадж поколебался немного, а затем медленно поднялся и стал отряхивать с себя пыль. Воцарилась долгая и напряжённая тишина.
– Ну что ж, Минерва, – злобно проговорил Фадж, поправляя порванный рукав, – боюсь, что это – конец вашего друга Дамблдора.
– Вы и вправду так думаете? – презрительно бросила профессор МакГонагалл.
Но Фадж, казалось, не слушал её. Он оглядывал разрушенный кабинет. Некоторые волшебники на портретах шикали на него, а один или даже двое сделали грубые недвусмысленные жесты.
– Вы должны отправить этих двоих спать, – сказал Фадж, оглянувшись на профессора МакГонагалл и пренебрежительно кивая в сторону Гарри и Мариэтты.
Профессор МакГонагалл ничего не ответила и повела Гарри и Мариэтту к двери. Едва дверь закрылась за ними, как до Гарри донёсся голос Финеаса Нигеллуса:
– Знаете, Министр, и наши с Дамблдором мнения во многом расходятся… Но вы не можете отрицать, что у него безупречный стиль…

Unless otherwise stated, the content of this page is licensed under Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License