Книга 7. Глава 15. Месть гоблина.

Ранним утром, пока Рон и Гермиона ещё спали, Гарри вышел из палатки, чтобы найти в окружающем лесу самое старое, узловатое и живучее на вид дерево. Там, в его тени он закопал глаз Хмури и отметил место, вырезав с помощью палочки маленький крестик на коре. Это было не бог весть что, но Гарри знал, что Дикий Глаз предпочёл бы это, чем торчать в двери Долорес Амбридж. Затем Гарри вернулся в палатку и стал ждать, пока проснутся остальные, чтобы обсудить с ними, что делать дальше.
Гарри и Гермиона считали, что не стоит задерживаться где бы то ни было слишком долго, Рон с ними согласился, с единственным условием, чтобы в этот раз они перебрались куда-то поближе к сэндвичу с беконом. Поэтому Гермиона сняла защитные заклинания, которые она наложила вокруг поляны, а Гарри и Рон уничтожили все следы и вмятины на земле, которые могли показать, что они останавливались здесь. После этого они аппарировали на окраину маленького рыночного городка.
Как только они поставили палатку в небольшой рощице и окружили её заново наколдованными защитными чарами, Гарри накинул свой Плащ-невидимку и отправился на поиски хлеба насущного. Однако его планам не было суждено сбыться. Едва он вошёл в город, как неестественный холод, опустившийся на землю густой туман и неожиданно потемневшее небо заставили его застыть на месте.
- Но ты же можешь вызывать потрясающего Патронуса! – запротестовал Рон, когда Гарри вернулся обратно с пустыми руками, задыхаясь и повторяя одними губами единственное слово «дементоры».
- Я не смог… создать, - ответил Гарри, судорожно хватая ртом воздух и держась рукой за колющий бок. – Никак… не приходил.
Ему стало стыдно, когда он увидел их испуганные и разочарованные лица. Это было как в ночном кошмаре – видеть выплывающих из тумана вдалеке дементоров и осознавать, что он не способен защитить себя, когда парализующий холод заполняет легкие, а в ушах звучат далёкие крики. От Гарри потребовалась вся его сила воли, чтобы сдвинуться с места и убежать, оставив позади безглазых дементоров, скользящих среди магглов, которые, хоть их и не видели, но несомненно чувствовали отчаяние, которое те сеяли повсюду.
- Значит мы всё ещё без еды.
- Заткнись, Рон, - оборвала его Гермиона. – Гарри, что случилось? Как ты думаешь, почему ты не смог вызвать Патронуса? Вчера у тебя это отлично получалось!
- Я не знаю.
Он опустился в одно из старых кресел Перкинса, чувствуя себя с каждой минутой всё более униженным. Он боялся, что с ним что-то не так. Казалось, что вчерашний день был давным-давно, а сегодня Гарри как будто снова был тем тринадцатилетним мальчишкой, что единственный из всех упал в обморок при встрече с дементором в Хогвартс-Экспрессе.
Рон пнул ножку стула.
- Что? – сердито огрызнулся он, глядя на Гермиону. – Я с голоду помираю! Я с тех пор, как чуть до смерти кровью не истёк, ничего не ел кроме пары поганок!
- Ну тогда иди и сам пробивайся через дементоров, - сказал уязвленный Гарри.
- Я бы пошёл, но у меня рука на перевязи, если ты вдруг не заметил!
- Да, очень удобно.
- И что ты этим хочешь…?
- Ну конечно же! – воскликнула Гермиона, хлопнув себя ладонью по лбу, отчего они оба испуганно замолчали. – Гарри, дай мне медальон! Ну же! – сказала она нетерпеливо и щёлкнула пальцами перед его носом, когда он не отреагировал. – Хоркрукс, Гарри! Он всё ещё на тебе!
Она протянула руку, и Гарри снял с шеи золотую цепь. Как только медальон перестал касаться его кожи, он ощутил какую-то странную лёгкость и свободу. До этого он даже не осознавал, что весь покрыт холодным потом и что-то тяжёлое давит ему на желудок.
- Так лучше? – спросила Гермиона.
- Да, гораздо лучше!
- Гарри, - она склонилась над ним, и сказала голосом, каким обычно разговаривают с тяжелобольными, - ты не думаешь, что он завладел тобой?
- Что? Нет! – возразил Гарри. – Я помню всё, что мы делали, пока медальон был на мне. Я бы не помнил, что делал, если бы мною завладели, правда ведь? Джинни рассказывала мне, что временами вообще ничего не могла вспомнить.
- Хмм, - Гермиона смотрела на тяжёлый медальон в своей руке. – Может, нам не стоит его надевать. Мы можем просто хранить его в палатке.
- Нельзя, чтобы Хоркрукс просто где-то валялся, - твёрдо заявил Гарри. – Если мы его потеряем, или его украдут…
- Ой, ну хорошо, хорошо, - сказала Гермиона. Она повесила медальон себе на шею и спрятала под рубашкой. – Но мы будем носить его по очереди, чтобы он подолгу ни на ком не оставался.
- Прекрасно, - раздражённо сказал Рон, - ну теперь, раз с этим разобрались, можем мы раздобыть какой-нибудь еды?
- Хорошо, но только мы отправимся за ней в какое-нибудь другое место, - ответила Гермиона, бросив быстрый взгляд на Гарри. – Нет смысла оставаться здесь, раз вокруг шныряют дементоры.
В конечном итоге они устроились на ночёвку на дальнем краю поля, принадлежавшего одиноко стоявшей ферме, на которой они сумели раздобыть яиц и хлеба.
- Это же не считается, что мы украли, правда? – озабоченно спросила Гермиона, когда они за обе щёки уплетали гренки с яйцами. – Я ведь оставила деньги под курятником.
Рон закатил глаза и ответил с набитым ртом:
- Гевмиона, не бешфокойша ты так. Вашфлабша…
И действительно, гораздо проще было расслабиться, когда они так сытно поели. Ссора из-за дементоров этим вечером была со смехом забыта, и Гарри, приступая к первому из трёх ночных дежурств, чувствовал себя радостным и даже преисполненным надежд.
Так они впервые столкнулись с тем фактом, что полный желудок означает хорошее расположение духа, а пустой – ссоры и уныние. Для Гарри это не стало неожиданностью, поскольку у Дёрсли он иногда едва ли не голодал. Гермиона достаточно спокойно переносила те вечера, когда им не удавалось раздобыть ничего кроме ягод или залежалого печенья, - правда, тогда она становилась более раздражительной, чем обычно, и угрюмо молчала. А вот Рон, привыкший к вкусной домашней пище и трёхразовому питанию благодаря своей матери и домашним эльфам Хогвартса, от голода становился неразумным и вспыльчивым. А когда отсутствие еды совпадало с очередью Рона носить Хоркрукс, он становился совершенно невыносимым.
- Ну, куда теперь? – постоянно задавал он один и тот же вопрос. Сам он, похоже, никаких идей не имел, но при этом ожидал, что Гарри и Гермиона придумают какой-нибудь план, пока он будет сидеть и сокрушаться по поводу ничтожных запасов провизии. Поэтому Гарри и Гермиона проводили долгие часы, безуспешно пытаясь решить, где они смогут найти другие Хоркруксы, и как уничтожить уже имеющийся у них, но эти их разговоры всё больше и больше ходили по кругу из-за отсутствия какой-либо новой информации.
Поскольку Дамблдор полагал, как он сказал Гарри, что Волдеморт спрятал Хоркруксы в местах, важных для него, они снова и снова перечисляли, словно читая какую-то унылую молитву, места, где он когда-либо жил или бывал. Сиротский приют, где он родился и вырос; Хогвартс, где он учился; «Боргин и Бёркс», где он работал после школы; и затем Албания, где он провёл годы своего изгнания, - эти места служили основой для всех их гипотез.
- Да, давайте отправимся в Албанию. Подумаешь, понадобится всего несколько часиков, чтобы обыскать всю страну, - саркастически сказал Рон.
- Там ничего быть не может. Он сделал пять Хоркруксов ещё до изгнания, и Дамблдор был уверен, что змея – шестой, - ответила Гермиона. – Мы знаем, что змея не в Албании, потому что она обычно рядом с Вол…
- Я, кажется, просил больше не называть его имя!
- Хорошо! Змея обычно рядом с Сам-Знаешь-Кем. Теперь доволен?
- Не особенно.
- Я не верю, что он спрятал что-то у «Боргина и Бёркса», - сказал Гарри. Он говорил это раньше много раз, но сейчас сказал снова, просто чтобы нарушить повисшую в палатке неприятную тишину. – Боргин и Бёрк были экспертами в области Тёмных объектов, они сразу распознали бы Хоркрукс.
Рон демонстративно зевнул. Подавив сильное желание запустить в него чем-нибудь, Гарри настойчиво продолжал:
- Я всё ещё считаю, что он мог спрятать что-нибудь в Хогвартсе. Гермиона вздохнула. - Но тогда Дамблдор нашёл бы это, Гарри!
Гарри вновь повторил довод, который всегда приводил в пользу своей теории:
- Дамблдор при мне говорил, что не знает всех секретов Хогвартса. Говорю тебе, если и было место, которое Вол…
- Эй!
- САМ-ЗНАЕШЬ-КТО, ладно! – заорал Гарри, выйдя из себя. – Если и было место, которое действительно было важно для Сами-Знаете-Кого, то это Хогвартс!
- Ой, да ладно тебе, - усмехнулся Рон. – Его школа?
- Да, его школа. Это был его первый настоящий дом, место, где он понял, что особенный. Она значила для него всё, и даже после того, как он ушёл…
- Мы ведь говорим о Сам-Знаешь-Ком? Так ведь? Или о тебе? – поинтересовался Рон. Он тянул за цепочку с Хоркруксом, висевшую у него на шее. Гарри вдруг захотелось схватиться за цепочку и придушить его.
- Ты сказал, что Сам-Знаешь-Кто просил Дамблдора дать ему работу в школе после того, как он её закончил, - сказала Гермиона.
- Точно, - кивнул Гарри.
- И Дамблдор подумал, он хотел вернуться только чтобы найти что-нибудь, скорее всего вещь, принадлежавшую ещё одному из основателей школы, и превратить её в следующий Хоркрукс?
- Ну да… – сказал Гарри.
- Но работы он так и не получил, верно? – продолжала Гермиона. – Значит, у него просто не было шанса найти вещь, принадлежавшую кому-то из основателей, и спрятать её в школе!
- Ну, ладно, - сдался Гарри. – Забудем о Хогвартсе.
Не имея больше никаких зацепок, они отправились в Лондон и, спрятавшись под Плащом-невидимкой, принялись искать сиротский приют, где вырос Волдеморт. Прокравшись в библиотеку, Гермиона выяснила из архивных записей, что здание приюта было снесено много лет назад. Они навестили место, где раньше был приют, и обнаружили на его месте башню с офисами.
- Может попробовать покопаться в фундаменте? – без особого энтузиазма предложила Гермиона.
- Он не спрятал бы тут Хоркрукс, - сказал Гарри. Он знал это с самого начала. Приют был местом, которое Волдеморт всегда хотел покинуть; он никогда не спрятал бы там частичку своей души. Дамблдор показал Гарри, что Волдеморт выбирал для своих тайников места, отмеченные величием или таинственностью, а этот мрачный серый уголок Лондона был полной противоположностью Хогвартсу, или Министерству, или такому зданию как Гринготтc, Волшебный банк, с его золотыми дверями и мраморными полами.
Даже не имея никаких новых идей, они продолжали скитаться по сельской местности, каждый вечер разбивая лагерь на новом месте для пущей безопасности. Каждое утро они тщательно стирали все следы своего пребывания, а затем опять отправлялись в путь, чтобы отыскать другое безлюдное и уединённое место. Путешествуя с помощью аппарации, они находили убежище то в лесу, то в тенистой расщелине между утёсами, то на лиловой вересковой пустоши, то на поросшем кустарником склоне горы, а однажды - в укромной каменистой бухточке. Примерно каждые двенадцать часов они передавали Хоркрукс друг другу, будто играя в какую-то извращённую, замедленную игру «передай другому», где каждый боялся момента окончания музыки, потому что наградой победителю были двенадцать часов страха и тревоги.
Шрам всё так же беспокоил Гарри. Он заметил, что это случалось особенно часто, когда он надевал на шею Хоркрукс. Иногда ему не удавалось скрыть боль.
- Что? Что ты видел? – требовательно спрашивал Рон, когда замечал, что Гарри морщится от боли.
- Лицо, - бормотал Гарри каждый раз, - Всё то же лицо. Вора, который украл у Грегоровича.
И Рон отворачивался, даже не пытаясь скрыть разочарование. Гарри знал, что Рон надеется услышать хоть какие-то новости о семье или об остальных членах Ордена Феникса, но, в конце концов, он, Гарри, - не телевизионная антенна, он видит только то, о чём в данный момент думает Волдеморт, он не может «настраиваться» на что захочет. Судя по всему, Волдеморт постоянно думал о неизвестном парне с весёлым лицом, чьё имя и местонахождение, Гарри был уверен, он знал не лучше, чем сам Гарри. По мере того, как шрам продолжал гореть, а жизнерадостный белокурый парень всё время дразняще всплывал в памяти, Гарри научился скрывать любые признаки боли или неприятных ощущений, потому что упоминание о воре только раздражало Рона и Гермиону. И он не очень-то мог винить их за это, ведь все они так отчаянно нуждались в хоть какой-то зацепке относительно Хоркруксов.
Дни растягивались в недели, и Гарри стал подозревать, что Рон и Гермиона ведут за его спиной беседы, причём о нём. Несколько раз они резко замолкали, как только Гарри заходил в палатку, а пару раз он случайно натыкался на них невдалеке от палатки, где они стояли голова к голове, о чём-то быстро переговариваясь. Оба раза, заметив приближающегося Гарри, они замолкали и поспешно делали вид, что собирают дрова или запасаются водой.
Гарри невольно стал задумываться о том, что они согласились отправиться с ним в это путешествие, которое теперь казалось таким бессмысленным и бесцельным, только потому, что считали, что у него есть какой-то секретный план, который они узнают со временем. Рон даже не пытался скрыть своё плохое настроение, и Гарри начинал бояться, что Гермиона тоже разочаровалась в его слабых лидерских способностях. Он отчаянно пытался придумать, где могут находиться другие Хоркруксы, но единственным подходящим местом ему по-прежнему представлялся только Хогвартс. Однако, поскольку никто больше с ним не соглашался, Гарри перестал настаивать на этой версии.
Осень катилась по сельским пейзажам, через которые они передвигались. Теперь они устанавливали палатку на ковре из опавших листьев. Естественные туманы прибавились к тем, что вызывали дементоры; ветер и дождь тоже жизни не облегчали. То, что Гермиона теперь лучше разбиралась в съедобных грибах, было недостаточной компенсацией за их продолжающуюся изоляцию от мира, недостаток общения с людьми и совершенное неведение всего, что касалось хода борьбы с Волдемортом.
- Моя мать, - сказал Рон однажды вечером, когда они сидели в палатке на берегу реки в Уэльсе, - может сделать вкусную еду прямо из воздуха.
Он уныло тыкал вилкой в куски серой обуглившейся рыбы, лежавшей на тарелке. Гарри машинально взглянул на шею Рона и увидел, как и ожидал, поблескивающую там золотую цепь, на которой висел Хоркрукс. Он поборол желание обругать Рона, потому что знал, что плохое настроение того немного улучшится, когда настанет время снять медальон.
- Твоя мать не может сделать еду из воздуха, - возразила Гермиона. – Никто не может. Еда является первым из пяти Принципиальных исключений из Закона Гампа об Элементарной трансфигура…
- Говори по-английски, а? – перебил её Рон, выковыривая из зубов рыбью кость.
- Невозможно создать еду из ничего! Ты можешь Призвать её, если знаешь где она, можешь её трансформировать, можешь увеличить её количество, если у тебя уже сколько-то есть …
- Ну, не утруждай себя увеличением количества этой рыбы, она отвратительная, - сказал Рон.
- Гарри поймал рыбу, и я приготовила её, как могла! Я вообще замечаю, что мне всегда достается вся готовка. Полагаю, это потому, что я девушка.
- Нет, это потому, что ты вроде бы лучше всех разбираешься в магии, - возразил Рон. Гермиона вскочила, и куски жареной щуки соскользнули с её оловянной тарелки на пол. - Завтра готовить будешь ты, Рон! Ты найдёшь продукты и попробуешь превратить их во что-нибудь съедобное, а я буду сидеть тут, корчить рожи и стонать, и тогда ты увидишь, как…
- Замолчи! – Гарри вскочил на ноги и поднял руки. – Замолчи сейчас же!
Гермиона возмутилась:
- Как ты можешь встать на его сторону, он почти никогда не гото…
- Гермиона, тише, я слышу кого-то!
Он напряжённо вслушивался, всё ещё подняв руки, призывая к тишине. Потом сквозь шум протекающей рядом с палаткой тёмной реки до него вновь донеслись голоса. Он оглянулся на Хитроскоп - тот не двигался.
- Ты же защитила нас заклятием Муффлиато? – прошептал Гарри Гермионе.
- Я сделала всё, - прошептала она в ответ, - Муффлиато, отталкивающие магглов и Маскировочные чары, всё. Кто бы они ни были, они не смогут услышать или увидеть нас.
Шаркающие тяжёлые шаги, а также звук катящихся камней и треск сучьев указывали на то, что несколько человек спускались по крутому, поросшему лесом склону, ведущему к узкому берегу реки, где располагалась палатка . Они выхватили свои палочки в ожидании. Магическая защита, окружавшая их лагерь, должна быть достаточной для того, чтобы Магглы или обычные волшебники и волшебницы не заметили их в этой почти кромешной темноте. Если же это были Пожиратели Смерти, то впервые за всё время путешествия Гарри, Рону и Гермионе предоставлялась возможность узнать, насколько эта защита эффективна против Тёмной Магии.
Когда группа людей спустилась к реке, голоса стали громче, но всё ещё звучали неразборчиво. Гарри предположил, что они находились менее чем в двадцати футах от палатки, однако шум реки не позволял сказать наверняка. Гермиона схватила свою расшитую бисером сумочку и принялась в ней рыться. Через секунду она извлекла оттуда три Удлинителя Ушей и бросила по одному Гарри и Рону, которые поспешно вставили одни концы телесного цвета шнуров себе в уши, а другие – высунули из палатки.
Через несколько секунд Гарри услышал усталый мужской голос.
- Здесь должны водиться лососи, или вы считаете, что ещё не сезон? Акцио лосось!
Послышалось несколько отчётливых всплесков воды, и затем шлепки рыбы о ладонь человека. Кто-то одобрительно буркнул. Гарри поглубже засунул конец Удлинителя Ушей себе в ухо. Сквозь журчание реки он мог различить ещё несколько голосов, но они говорили не на английском и даже не на любом другом известном ему человеческом языке. Этот язык был груб и немелодичен, он казался набором трескучих и гортанных звуков. На нём говорили, похоже, двое. Голос у одного из них был чуть пониже и помедленнее, чем у другого.
На другой стороне брезента заплясал огонь; между палаткой и костром задвигались большие тени. До них донёсся восхитительный, дразнящий запах печёного лосося. Затем вилки и ножи застучали по тарелкам, и мужчина заговорил снова:
- Возьмите вот, Грипхук, Горнук.
- Гоблины! - произнесла одними губами Гермиона, и Гарри кивнул в ответ.
- Спасибо, - в один голос ответили гоблины по-английски.
- Значит, вы трое в бегах. И как долго? – спросил какой-то новый, мягкий и приятный голос. Он показался Гарри смутно знакомым - воображение нарисовало ему толстяка с жизнерадостным лицом.
- Шесть недель… Или семь… Не помню, - ответил владелец усталого голоса. – В первые пару дней я встретил Грипхука, а вскоре после этого мы объединились с Горнуком. В компании всё же легче. – На некоторое время все замолчали, слышалось только, как они скребут ножами по тарелкам и то поднимают, то снова ставят на землю оловянные кружки. – А ты почему ушёл, Тед? – снова заговорил мужчина.
- Я знал, что они придут за мной, - ответил Тед своим мягким голосом, и Гарри вдруг вспомнил, кто это такой - отец Тонкс. – Услышал, что на прошлой неделе в нашей местности объявились Пожиратели Смерти, и решил, что пора уносить ноги. Понимаете, я отказался зарегистрироваться как магглорождённый из принципа, так что я знал, что это лишь вопрос времени, знал, что придётся уйти рано или поздно. С моей женой всё будет в порядке, она чистокровная. А потом я встретил здесь Дина… сколько? Несколько дней назад, да, сынок?
- Да, - ответил другой голос, и Гарри, Рон и Гермиона уставились друг на друга, безмолвые, но полные радостного возбуждения. Они узнали голос Дина Томаса, их однокурсника-Гриффиндорца.
- Магглорождённый, да? – спросил первый мужчина.
- Не уверен, - ответил Дин. – Мой отец оставил маму, когда я был совсем ребёнком. Хотя у меня нет доказательств, что он был волшебником.
Затем снова наступила пауза, заполненная чавканьем, после которой снова заговорил Тед.
- Должен сказать тебе, Дирк, я удивлён, что встретил тебя. Рад, но удивлён. Ходили слухи, что тебя поймали.
- Так и было, - ответил Дирк, - я был на полпути в Азкабан, когда сумел сбежать. Оглушил Долиша и забрал его метлу. Это было легче, чем можно подумать. Думаю, что он был не в себе в тот момент. Возможно, на него наложили Заклятие Конфундус. Если так, то я бы хотел пожать руку тому волшебнику или волшебнице, кто это сделал. Возможно, этот человек спас мне жизнь.
Снова наступила тишина, нарушаемая лишь треском костра и гулом реки.
Потом Тед сказал:
- А вы двое как здесь оказались? У меня… э-э.. сложилось впечатление, что гоблины за Сами-Знаете-Кого, в общем и целом.
- У тебя сложилось ложное впечатление, - ответил гоблин, говоривший более высоким голосом. – Мы не принимаем ничью сторону. Это война волшебников.
- Но тогда почему же вы скрываетесь?
- Я посчитал, что так будет благоразумнее - ответил гоблин с низким голосом, - Я отказался выполнить требование, которое счёл наглым, и увидел, что в результате моя личная безопасность оказалась под угрозой.
- И о чём же тебя попросили? – спросил Тед.
- Об исполнении обязанностей, которые ниже достоинства моей расы, - ответил гоблин, и голос его при этом стал грубее и менее похож на человеческий. – Я не домашний эльф.
- Ну а ты, Грипхук?
- По схожей причине, - ответил гоблин с более высоким голосом. – Гринготтс больше не находится целиком под контролем нашей расы. А я не признаю волшебников своими хозяевами.
Он что-то едва слышно добавил на гобблдегуке, и Горнук засмеялся.
- Что за шутка? – спросил Дин.
- Он сказал, - ответил Дирк, - что некоторых вещей волшебники тоже не признают.
Последовала короткая пауза.
- Не понял, - сказал Дин.
- Прежде чем бежать, я им слегка отомстил, - ответил Грипхук по-английски.
- Молодец мужик – вернее, гоблин, - торопливо поправился Тед, - уж не сумел ли ты запереть кого-нибудь из Пожирателей Смерти в одном из старых сверхнадёжных хранилищ?
- Если бы я это сделал, меч не помог бы ему выбраться оттуда, - ответил Грипхук. Горнук снова рассмеялся, и даже Дирк издал сухой смешок.
- Мы с Дином всё же что-то упустили, - сказал Тед.
- Северус Снейп тоже упустил, хоть он об этом и не знает, - сказал Грипхук, и два гоблина зло захохотали. Внутри палатки Гарри едва мог дышать от возбуждения. Он и Гермиона уставились друг на друга, слушая изо всех сил.
- Вы что, разве не слышали об этом, Тед? – спросил Дирк. – Ну, про детей, которые пытались украсть меч Гриффиндора из кабинета Снейпа в Хогвартсе?
Словно электрический разряд прошёл через Гарри, каждый его нерв напрягся. Он был не в силах двинуться с места.
- Ничего такого не слышал. – ответил Тед, - Этого ведь не было в «Пророке»?
- Вряд ли, - фыркнул Дирк, - Мне рассказал Грипхук, он слышал об этом от Билла Уизли, который работает в банке. Его сестрёнка была среди детишек, которые пытались украсть меч.
Гарри взглянул на Гермиону и Рона, которые вцепились в свои Удлинители Ушей так крепко, словно от этого зависела их жизнь.
- Она и ещё пара её друзей проникли в кабинет Снейпа и разбили стеклянный футляр, в котором тот судя по всему хранил меч. Снейп поймал их, когда они тащили меч вниз по лестнице.
- Ох, храни их Господь. – сказал Тед, - Они что же, думали, что смогут использовать меч против Сам-Знаешь-Кого? Или против самого Снейпа?
- Ну, что бы они там ни собирались с ним делать, Снейп решил, что меч не будет в безопасности в его кабинете, - ответил Дирк, - Поэтому пару дней спустя, видимо, получив разрешение от Сам-Знаешь-Кого, он прислал его в Лондон, чтобы поместить в Гринготтс.
Гоблины снова расхохотались. - Я до сих по не пойму, что тут смешного, - сказал Тед.
- Это подделка, - скрипуче проговорил Грипхук.
- Меч Гриффиндора?
- О, да. Это копия - великолепная копия, надо признать, но она сделана волшебником. Настоящий меч был выкован столетия назад гоблинами и обладает свойствами, присущими только оружию гоблинской работы. Где бы сейчас ни находился подлинный меч Гриффиндора, он точно не в хранилище банка Гринготтс.
- Понятно, - сказал Тед. - И я так понимаю, ты не потрудился сообщить об этом Пожирателям Смерти?
- Я не видел причины беспокоить их по этому поводу, - ответил Грипхук самодовольно, и на этот раз Тед и Дин присоединились к смеющимся Горнуку и Дирку.
В палатке Гарри закрыл глаза, моля, чтобы кто-нибудь задал вопрос, который волновал его сейчас больше всего. Через минуту, которая показалась целыми десятью, Дин выполнил его немую просьбу, ведь он (внезапно вспомнил Гарри) тоже когда-то был парнем Джинни.
- А что случилось с Джинни и остальными? С теми, кто пытался украсть меч?
- О, они были наказаны, и очень жестоко, - безразлично сообщил Грипхук.
- Но с ними всё в порядке? – быстро спросил Тед. – Я хочу сказать, хватит уже с Уизли покалеченных детей, как вы считаете?
- Насколько я знаю, они не пострадали серьёзно, - ответил Грипхук.
- Повезло им, - сказал Тед. – Зная послужной список Снейпа, думаю, мы должны радоваться, что они вообще остались живы.
- Так ты тоже веришь в эту историю, а, Тед? – спросил Дирк. – Веришь, что Снейп убил Дамблдора?
- Конечно верю, - ответил Тед. – Ты же не будешь утверждать, что считаешь, будто Поттер к этому как-то причастен?
- В наши дни не знаешь, чему и верить, - пробормотал Дирк.
- Я знаю Гарри Поттера, - сказал Дин. – И я верю, что он и правда тот самый… Избранный… или называйте, как хотите…
- Да, многие хотели бы верить, что так оно и есть, сынок, - ответил Дирк, - включая и меня. Но где же он? Сбежал, судя по всему. Посуди сам, если бы он знал что-то, чего не знаем мы, или имел бы какие особенные способности, он бы не прятался сейчас, а сражался, возглавил бы сопротивление. И знаешь, «Пророк» выдвинул против него довольно обоснованные обвинения…
- «Пророк»? – усмехнулся Тед. – Ну что ж, ты заслуживаешь, чтобы тебе лгали, раз до сих пор читаешь это дерьмо. Если хочешь знать факты, почитай «Придиру».
Внезапно послышалось, как кто-то давится и задыхается, и как его гулко хлопают по спине – судя по всему, Дирк проглотил рыбью кость. Наконец, он пролепетал:
- «Придира»? Та самая идиотская газетёнка Ксено Лавгуда?
- Теперь она не такая уж идиотская, - возразил Тед. - Не мешало бы тебе на неё взглянуть. Ксено печатает всё, о чём «Пророк» умалчивает, и в последнем номере - ни единого упоминания о Морщерогих Кизляках. Я конечно не знаю, как долго ему это будет сходить с рук. Но в передовице каждого номера Ксено призывает всех волшебников, кто против Сами-Знаете-Кого, своей первоочередной задачей считать помощь Гарри Поттеру.
- Трудно помогать мальчику, который исчез с лица земли, - возразил Дирк.
- Слушай, уже то, что его до сих пор не схватили, можно считать большим достижением, - сказал Тед. – Я бы с радостью у него поучился; это ведь то, что мы стараемся сделать – остаться на свободе, как думаете?
- Да, в твоих словах есть смысл, - тяжело согласился Дирк. – Учитывая, что парнишку разыскивает всё Министерство и все его доносители, его бы давно должны были поймать. Хотя, откуда мы знаем, может его уже поймали и убили, просто не сообщают?
- Ох, не говори так, Дирк, - прошептал Тед. Потом они надолго замолчали, слышалось лишь позвякивание ножей и вилок. Когда они вновь заговорили, то стали обсуждать, остаться ли им ночевать на берегу или лучше вернуться в лес. Решив, что деревья будут более надёжным укрытием, они затушили костёр и начали взбираться по склону. Вскоре их голоса стихли вдали. Гарри, Рон и Гермиона смотали Удлинители Ушей. Чем дольше они подслушивали, тем с большим трудом Гарри удерживался, чтобы не заговорить, но теперь он не сумел произнести ничего, кроме: «Джинни… меч…»
- Я знаю! – воскликнула Гермиона. Она схватила свою крохотную бисерную сумочку и на этот раз запустила в неё руку до самой подмышки. – Ну-ка… вот… - цедила она сквозь зубы, таща что-то, явно находящееся в самой глубине. Наружу медленно выполз краешек богато украшенной рамы портрета. Гарри поспешил на помощь. Как только они высвободили из сумки пустой портрет Финеаса Нигеллуса, Гермиона направила на него палочку, готовая в любой момент произнести заклинание.
- Если кто-то подменил настоящий меч поддельным, когда тот был в кабинете Дамблдора, - произнесла она, тяжело дыша, пока они прислоняли портрет к стенке палатки, - Финеас Нигеллус увидел бы, как это случилось. Его портрет висит прямо около футляра с мечом.
- Если только он в тот момент не спал, - предположил Гарри, но всё же затаил дыхание, когда Гермиона встала на колени напротив пустой картины, направив палочку прямо в её середину, прокашлялась и позвала:
- Эээ… Финеас? Финеас Нигеллус? Ничего не произошло. - Финеас Нигеллус? - снова сказала Гермиона. – Профессор Блэк? Пожалуйста, не могли бы вы поговорить с нами? Пожалуйста?
- «Пожалуйста» всегда помогает, - послышался холодный язвительный голос, и Финеас Нигеллус проскользнул в собственный портрет. Гермиона тут же выкрикнула:
- Обскуро!
Тут же чёрная повязка накрыла умные тёмные глаза Финеаса, из-за чего тот стукнулся о раму и вскрикнул от боли.
- Что?… Да как вы смеете!… Что вы…
- Мне очень жаль, профессор Блэк, - сказала Гермиона, - но это необходимая предосторожность.
- Уберите эту гадость с полотна! Я сказал, уберите! Вы портите великое произведение изобразительного искусства! Где я? Что происходит?
- Неважно, где мы, - вмешался Гарри, и Финеас Нигеллус застыл, прекратив все попытки снять с глаз чёрную повязку.
- Уж не слышу ли я голос неуловимого мистера Поттера?
- Возможно, - ответил Гарри, зная, что это удержит интерес Финеаса Нигеллуса. – У нас есть к вам пара вопросов, касающихся меча Гриффиндора.
- А, - сказал Финеас Нигеллус, вращая головой так и эдак, пытаясь хотя бы краем глаза взглянуть на Гарри, - да. Глупая девчонка вела себя крайне неразумно…
- Не смейте так говорить о моей сестре! – грубо оборвал его Рон. Финеас Нигеллус надменно приподнял брови:
- А это ещё кто? – спросил он, крутя головой из стороны в сторону. – Мне не нравится ваш тон! Девчонка и её друзья действовали чрезвычайно безрассудно. Воровать у директора…
- Они не воровали, - перебил его Гарри. – Этот меч не принадлежит Снейпу.
- Он принадлежит школе профессора Снейпа, - возразил Финеас Нигеллус. – А какие, собственно, права имела на меч девчонка Уизли? Она заслужила своё наказание точно так же, как этот идиот Лонгботтом и ненормальная Лавгуд!
- Невилл не идиот, а Луна – не ненормальная! – вмешалась Гермиона.
- Где я? – повторил Финеас Нигеллус и опять принялся бороться с повязкой. – Куда вы меня притащили? Почему вы забрали меня из дома моих предков?
- Это неважно! Как Снейп наказал Джинни, Невилла и Луну? – нетерпеливо спросил Гарри.
- Профессор Снейп отправил их в Запретный Лес помогать этому неотёсанному мужлану Хагриду.
- Хагрид – не неотёсанный мужлан! – пронзительным голосом воскликнула Гермиона.
- И может быть Снейп считал, что это наказание, – сказал Гарри. – но Джинни, Невилл и Луна наверняка неплохо провели время с Хагридом. Запретный Лес… подумаешь! Они сталкивались с гораздо более страшными вещами, чем Запретный Лес!
Он почувствовал облегчение, ибо в своём воображении уже успел нарисовать ужасы - заклятье Круциатус, как минимум.
- Вообще-то, профессор Блэк, мы хотели узнать, не брал ли меч э-э-э… кто-нибудь другой? Ну, может быть, его забирали из кабинета для чистки или чего-нибудь в этом роде?..
Финеас Нигеллус снова оставил свои попытки избавиться от повязки и хихикнул.
- Уж эти мне магглорождённые, - ответил он. – Оружие гоблинской работы не нуждается в чистке, простушка. К гоблинскому серебру простая грязь не пристаёт, оно впитывает лишь то, что делает его крепче.
- Не называйте Гермиону простушкой! - сказал Гарри.
- Я начинаю уставать от возражений, - заявил Финеас Нигеллус, - может, мне пора вернуться обратно в кабинет директора? Всё ещё с повязкой на глазах он принялся нащупывать край рамы, пытаясь выбраться из картины, чтобы вернуться в ту, что висела в Хогвартсе. Внезапно Гарри осенило. - Дамблдор! Не могли бы вы привести сюда Дамблдора?
- Что, простите? – удивился Финеас Нигеллус.
- Портрет профессора Дамблдора - Вы не могли бы привести его сюда, в ваш портрет?
Финеас Нигеллус повернулся на голос Гарри.
- По всей видимости не только магглорождённые могут быть невежественными, Поттер. Обитатели портретов Хогвартса могут общаться между собой, но они не могут путешествовать за пределы замка, за исключением случаев, когда они навещают свой собственный портрет в другом месте. Дамблдор не может прийти сюда вместе со мной, а после того как вы со мной обошлись, уверяю вас, я и сам никогда сюда не вернусь!
Слегка удручённый Гарри наблюдал, как Финеас возобновил свои попытки покинуть картину.
- Профессор Блэк, - сказала Гермиона, - не могли бы вы просто сказать нам, пожалуйста, когда в последний раз меч вынимали из футляра? Ну, то есть до того, как его взяла Джинни… Финеас нетерпеливо фыркнул.
- Полагаю, что в последний раз меч Гриффиндора покидал свой футляр, когда профессор Дамблдор использовал его, чтобы вскрыть некий перстень.
Гермиона резко повернулась и взглянула на Гарри. Ни один из них не посмел сказать что-нибудь ещё в присутствии Финеаса Нигеллуса, который наконец-то сумел обнаружить выход.
- Что ж… спокойной вам ночи, - сказал он несколько раздражённо и начал удаляться за раму. В поле зрения оставался лишь краешек его шляпы, когда Гарри вдруг закричал:
- Погодите! Вы рассказали профессору Снейпу о том, что видели? Финеас Нигеллус просунул голову с повязкой на глазах обратно в картину. – У профессора Снейпа есть дела поважнее, чем многочисленные чудачества Альбуса Дамблдора. Прощайте, Поттер! И с этими словами он окончательно исчез из вида, оставив на картине лишь мрачный фон.
- Гарри! – закричала Гермиона.
- Знаю! – прокричал в ответ Гарри. Не в силах больше сдерживать себя, он рассёк кулаком воздух. Это было гораздо больше, чем он мог даже надеяться. Он мерил шагами палатку, чувствуя, что мог бы пробежать целую милю; он даже больше не чувствовал голода. Гермиона запихивала портрет Финеса Нигеллуса обратно в бисерную сумочку. Защёлкнув застёжку, она отбросила сумку в сторону и подняла сияющее лицо к Гарри.
- Меч может уничтожать Хоркруксы! Клинок гоблинской работы впитывает лишь то, что делает его крепче… Гарри, меч пропитан ядом василиска!
- И Дамблдор не отдал мне его, потому что он был ему ещё нужен, чтобы уничтожить медальон…
- … и он, видимо, понял, что тебе не позволят его забрать, если он завещает его тебе…
- … поэтому он сделал копию…
- … и положил подделку в стеклянный футляр…
- … а настоящий меч оставил… где?…
Они смотрели друг на друга. Гарри чувствовал, что ответ незримо висит в воздухе над их головами, совсем рядом. Почему Дамблдор не сказал ему? Или может быть, он сказал, но Гарри тогда не понял?
- Думай! – прошептала Гермиона. – Думай! Где бы он мог его оставить?
- Не в Хогвартсе, - сказал Гарри, снова принимаясь расхаживать по палатке.
- Может, где-нибудь в Хогсмиде? – предложила Гермиона.
- В Визжащей Хижине? Туда никто никогда не ходит.
- Но Снейп знает, как туда пройти. Не слишком ли это рискованно?
- Дамблдор доверял Снейпу, - напомнил Гарри.
- Но не настолько, чтобы рассказать ему, что он подменил меч, - возразила Гермиона.
- Да, ты права! - сказал Гарри и обрадовался ещё больше при мысли, что у Дамблдора были кое-какие, пусть даже очень слабые, сомнения по поводу надёжности Снейпа. – Значит что же, он должен был спрятать меч где-нибудь подальше от Хогсмида? Как ты думаешь, Рон?.. Рон?… Гарри оглянулся. В первое мгновение он растерялся, решив, что Рон ушёл из палатки, но потом сообразил, что тот лежит на затенённой нижней койке двухъярусной кровати с каменным выражением лица.
- О, неужели вспомнили и обо мне? – проговорил он.
- Что?
Рон фыркнул и уставился на дно верхней койки.
- Вы двое, продолжайте. Не хочу портить ваше веселье.
Сбитый с толку, Гарри посмотрел на Гермиону, прося у неё помощи, но та только покачала головой, тоже явно озадаченная.
- А в чём проблема? – спросил Гарри.
- Проблема? Нет никакой проблемы, - ответил Рон, всё ещё отказываясь смотреть на Гарри. – Ну, по крайней мере, для тебя.
По брезенту палатки над их головами стукнуло несколько капель. Начинался дождь.
- Ну, у тебя-то проблема явно есть, - сказал Гарри, - давай, выкладывай!
Рон резко сел, свесив длинные ноги с кровати. Он выглядел злобным, даже не походил на самого себя.
- Хорошо, выкладываю. Не ждите от меня, что я буду скакать по палатке только потому, что мы должны найти ещё одну чёртову вещицу. Просто добавь её к списку вещей, о которых ты ничего не знаешь.
- Я ничего не знаю? – повторил Гарри. – Я не знаю?
Кап, кап, кап: дождь стучал по крыше всё сильнее и чаще, он барабанил по покрытому листьями берегу вокруг и по журчащей в темноте реке. Ужас погасил ликование Гарри. Он подозревал, боялся, что Рон так думает – и вот теперь именно это от него слышал.
- Не то чтобы я здесь не развлекался, - сказал Рон, - ну, знаешь, руку покалечил, голодал, задницу каждую ночь отмораживал. Я просто надеялся, знаешь, что, пробегав несколько недель, мы всё же чего-то достигнем.
- Рон, - позвала Гермиона, но так тихо, что тот смог сделать вид, будто не расслышал её голоса из-за дождя, громко барабанившего по брезенту палатки.
- Я думал, ты знал, на что идёшь, - ответил Гарри.
- Да, я тоже так думал.
- Ну и в какой именно части не оправдались твои ожидания? – спросил Гарри. Теперь на помощь ему приходил гнев. – Может, ты думал, что мы будем останавливаться в пятизвёздочных отелях? Каждый день отыскивать по Хоркруксу? Думал, что уже к Рождеству вернёшься к мамочке домой?
- Мы думали, ты знаешь, что делаешь! – закричал Рон, вставая, и его слова впивались в Гарри словно раскалённые ножи. – Мы думали, Дамблдор сказал тебе, что делать, думали, у тебя есть настоящий план!
- Рон! - на этот раз голос Гермионы был отчётливо слышен сквозь грохот ливня по крыше палатки, но Рон снова оставил её окрик без внимания.
- Ну что ж, прости, что подвёл тебя, - заговорил Гарри совершенно спокойным голосом, хотя и чувствовал себя никчемным, неполноценным. – Я был честен с вами с самого начала, рассказал вам всё, что мне рассказал Дамблдор. И, если ты не заметил, один Хоркрукс мы нашли…
- Ага, и о том, как от него избавиться, мы знаем ровно столько же, сколько и о том, где искать остальные Хоркруксы – другими словами, ни черта не знаем!
- Сними с себя медальон, Рон, - попросила Гермиона. Голос её звучал необычно высоко. – Пожалуйста, сними. Ты не говорил бы так, если бы не носил его весь день.
- Да нет, говорил бы, - сказал Гарри, который не желал искать оправданий для Рона. – Вы думаете, я не замечаю, как вы шепчетесь за моей спиной? Думаете, не догадываюсь, что так вы и думаете?
- Гарри, мы не…
- Не ври, - крикнул ей Рон. – Ты говорила то же самое, говорила, что разочарована, что думала, он знает ещё что-то, кроме…
- Я не так это говорила, Гарри, не так! – воскликнула она.
Дождь колотил по палатке, слёзы текли по лицу Гермионы, и радостное возбуждение, царившее здесь всего несколько минут назад, исчезло, словно его и не бывало, как фейерверк, который вспыхнул и умер, оставив после себя лишь темноту, сырость и холод. Меч Гриффиндора был спрятан неизвестно где, а они были всего лишь тремя подростками в палатке, единственным достижением которых было то, что они всё ещё были живы.
- Ну, так почему же ты всё ещё здесь? – спросил Гарри Рона.
- Сам удивляюсь.
- Тогда отправляйся домой.
- Да, может, и отправлюсь! – закричал Рон и сделал несколько шагов в сторону Гарри, но тот не отступил. – Ты что, не слышал, что они говорили о моей сестре? Но тебе ведь на это наплевать, да? «Подумаешь, это всего лишь Запретный Лес». Гарри Я-и-Не-Такое-Видал Поттеру все равно, что с ней случилось там – а мне не всё равно, ясно? Гигантские пауки и всякая психическая дрянь…
- Я только сказал, что она была с остальными, они были с Хагридом…
- Да, понятно, тебе дела нет! А как насчёт остальной моей семьи? «Хватит уже с Уизли покалеченных детей» - это ты слышал?
- Да, я…
- Тебе ведь не важно, что это значит, да?
- Рон! – закричала Гермиона, протиснувшись между ними. – Я не думаю, что случилось ещё что-то новое, о чём мы не знаем. Подумай, Рон, просто Билл уже весь в шрамах, теперь многие уже видели, что Джордж потерял ухо, а ты должен быть при смерти из-за брызглянки. Я уверена, что именно это он имел в виду….
- О, ты уверена, да? Ну, тогда ладно, тогда я не буду о них беспокоиться! Вам двоим хорошо – вашим родителям ничего не грозит…
- Мои родители мертвы! – заорал Гарри.
- А мои, может, недалеки от этого! – выкрикнул Рон.
- Ну, тогда УХОДИ! – проревел Гарри. – Возвращайся к ним, притворись, что ты выздоровел от своей брызглянки, и мамуля накормит тебя от души и…
Рон сделал неожиданное движение, Гарри тут же среагировал, но прежде чем они оба успели достать палочки из карманов, Гермиона подняла свою.
- Протего! – закричала она, и между ней с Гарри с одной стороны и Роном с другой возник невидимый щит. Силой заклинания всех их оттеснило назад на несколько шагов. Рон и Гарри уставились друг на друга сквозь прозрачный барьер, будто впервые в жизни видели друг друга по-настоящему. Гарри испытывал к Рону жгучую ненависть: что-то сломалось между ними.
- Оставь Хоркрукс, - сказал Гарри. Рон через голову сорвал с шеи цепочку и бросил медальон на ближайшее кресло. Он повернулся к Гермионе:
- Что ты собираешься делать?
- В каком смысле?
- Остаёшься, или как?
- Я… - она выглядела совершенно несчастной. – Да… да, я остаюсь. Рон, мы обещали, что пойдем с Гарри, обещали, что поможем…
- Понятно. Ты выбираешь его.
- Рон… нет… пожалуйста… вернись, вернись!
Ей помешали её собственные Щитовые чары: пока она их снимала, он уже выбежал из палатки и исчез в ночи. Гарри стоял тихо и неподвижно, слушая как она рыдает и выкрикивает имя Рона среди деревьев.
Через несколько минут она вернулась; промокшие волосы прилипли к её лицу.
- Он у-у-у-ушё-ё-ёл! Дизаппарировал!
Она рухнула в кресло, и, сжавшись в комок, заплакала.
Гарри охватило какое-то оцепенение. Он наклонился, поднял Хоркрукс и повесил его себе на шею. Он снял одеяла с кровати Рона и набросил их на Гермиону. Потом он забрался на кровать и уставился на тёмный брезентовый потолок, вслушиваясь в стук дождя…

Unless otherwise stated, the content of this page is licensed under Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License