Hah 09

Запрещенные и сожженные

— Просто держи со мной связь, – предупреждала меня мама. Я собирала сумку, почти готовая ехать в аэропорт. – Сообщай мне, где ты находишься. Никогда не знаешь, вдруг она решит взять тебя в заложники или вроде того.

— Ma! – сказала я, хотя было ясно, что она шутит, и мы обе уже смеялись. Она не была первой, и даже шестой, кто шутил так со мной в ту неделю — этот мой визит к Лоре Мэллори (Laura Mallory) в Джорджию грозил закончиться телесными повреждениями, или тем, что во время нашей беседы она утащит меня смотреть свою личную коллекцию распятий. Не раз люди предполагали, что я смогу узнать ее в толпе по рогам, и каждый друг, кому я говорила об этом путешествии, поднимал брови, или тяжело вздыхал, или просто говорил "Боже", что, по крайней мере, было в тему.

— Я уверена, она не злая, - заверила я маму и думала об этом, пока застегивала молнию своей дорожной сумки. - Разве что немного чокнутая.

Мне было интересно, о чем в тот момент могла разговаривать миссис Мэллори у себя в Джорджии — возможно, друзья говорили ей, что она сможет узнать меня в толпе по вилам и раздвоенному хвосту? Или что моя испорченная членством в Поттер-сообществе душа созрела для попытки спасения? И не смотрит ли она на мою жизнь, на то, как я живу, и считает меня тоже слегка чокнутой?

Позже тем утром я вся изругалась, пока ехала по Атлантскому шоссе (the Atlanta Highway) в поисках "Руби Тьюздэй" 1), где мы должны были встретиться; в противоположность тому, другому, "Руби Тьюздэй", где я была дважды и не нашла Лору Мэллори, но нашла раздраженную блондинку, которой не понравилось, что ее дважды принимали за ту, кем она точно не была, и двух блондинок-официанток, прощебетавших "Джорджия!" без тени иронии, когда я спросила, где нахожусь.

Когда Лора Мэллори позвонила, она явно пыталась скрыть раздражение.

— Мне надо забрать детей, - сказала она и спросила, получит ли компенсацию за потраченное время. Я восприняла это как ее искреннюю наивность, нежели как попытку надуть меня, и объяснила, что платить людям за интервью не принято, хотя я могла бы оплатить счет за обед. Я надеялась, она почувствовала мольбу в моем голосе, потому что мне надо было уезжать через 40 часов.

— Ладно… – сказала она, после чего повисла бесконечная пауза. – Есть еще пленка, которую я хотела бы Вам передать.

— Я приеду за ней. Прямо сейчас. У Вас есть пять минут? – мне было все равно, что на кассете. Пусть хоть Сатана, танцующий Танец маленьких утят.

Мы встретились на парковке, действуя так, словно торговали государственными тайнами. Ее черная Хонда была так гладко отполирована, что казалась жидкой, и, несмотря на то, что я уже видела ее фото, когда она опускала стекло, я ожидала увидеть суровую старуху, поджавшую губы при виде меня, и держащую распятие между нами. Вместо этого она оказалась блондинкой, веселой, с бледно-розовой помадой на губах и в белом вельветовом спортивном костюме. Идеально уложенные волосы, идеальный маникюр и совсем маленькая дочка на пассажирском сиденье, которая подпрыгивала, пытаясь разглядеть меня огромными синими глазами, слегка прикрытыми редкой белесой челкой. Я смотрела на типичную футбольную мамочку 2).

Моя нерешительность подействовала примиряюще, мы вежливо поздоровались, оценивающе рассматривая друг друга. Она передала мне видеокассету.

— В этом первопричина моих действий, - объяснила она. – Я посмотрела эту кассету и поняла - надо что-то делать.

Я кивнула и пообещала посмотреть, пока дочь Лоры радостно смеялась и лепетала на своем детском языке.

— Жаль, что сегодня не получилось, - сказала я. – У Вас будет время завтра? Я бы хотела поговорить с Вами об этой кассете и… о других вещах.

Лора обдумывала это около минуты, сомнения отражались морщинками на ее слегка подкрашенном лице.

— У меня дети, муж и дела, - начала она, а я старалась сделать свое лицо как можно более понимающим, словно я меньше всего на свете хочу вмешаться в ее день, хотя мы обе знали - это главное, чего я желаю.

— Хорошо, – она сдалась. – Вы ведь проделали такой путь.

Кассета в моей руке была старой и ее явно много раз доставали и возвращали в упаковку. На обложке была нарисована черная кошка, метла, шляпа ведьмы на каменном арочном окне, за которым виднелось багровое темнеющее небо и желтая луна, а на ее фоне нарисованы летучие мыши. "Гарри Поттер: Колдовство сменило лик; зло выглядит невинно". Ой, ё.

Несколько часов спустя я сидела перед телевизором в моей комнате в аэропорту Хаятт и смотрела кассету. Фильм, который толкнул Лору Мэллори на путь порицания Гарри Поттера, выглядел как попурри из всех видео, когда-либо виденных мною на школьных собраниях по безопасности жизни, приправленное древней графикой, убогой музыкой, драматическими переходами сюжетов и невероятной убежденностью в собственной правоте. Те фильмы заставляли меня верить, что расплатой за переход улицы на красный свет будет немедленный наезд машины, а глоток пива обречет меня на общество анонимных алкоголиков на всю оставшуюся жизнь. Разумеется, я переходила раньше на красный, и выпила больше одного глотка пива. Но, столкнувшись с теми видео, с их дешевой графикой, драматичной музыкой и тупыми визуальными намеками, я поддалась их влиянию. Особенно после "автобусной безопасности" - "автобусная безопасность" была хуже всего, она показывала девочку, которая стояла на недостаточном расстоянии от автобуса и упала под него, когда он проезжал. Я будто опять это видела: видела, как ее оторванная голова вращается словно юла, а камера отъезжает, символизируя уходящую из девочки жизнь.

Я смотрела это ребенком и больше никогда не была неосторожна рядом с автобусом. Но если бы я увидела те видео сегодня, думаю, я бы просто посмеялась над тем, насколько они неэффективны. Именно так было с этим фильмом. Изображения книг о Гарри Поттере (летающих, взмахивая обложками как крыльями) шли следом за псевдо документальными кадрами о последователях Викка, танцующих в кругу, босыми в лесу, и возносящих богиню. Там рассказывалось о жертве Лили Поттер ради спасения сына как о "жертвенной магии богини" и "отрицании… фактора Бога". То, что Волдеморт высасывал кровь единорога в Запретном Лесу, подается как поддержка животных жертвоприношений; слова владельцев книжных магазинов о том, что дети до смерти хотят почитать эти книги, подаются как предупреждение о наркотической зависимости. Мысль, что Гарри может говорить со змеями, сопровождается ломаной музыкой, а самая изобличающая улика – это то, что сердцевинами волшебных палочек и Гарри, и Волдеморта являются перья Фоукса, - это, очевидно, означало, что они делили силу и, каким-то образом, склонялись к злу.

Я досматривала, хотя каждое слово наносило мне личное оскорбление и причиняло боль. Если я должна была поверить этому видео, мне пришлось бы поверить, что дети читают Гарри Поттера и думают "Я могу колдовать!" вместо "Вот бы Хогвартс был реальной хибаркой, но я знаю, что это невозможно!"

Джо Роулинг сказала, что еще никто и никогда не подходил к ней, чтобы поблагодарить за приобщение к колдовству. Мысль, что книги могут быть попасть под цензуру, никогда не приходила ей в голову, так как существует великое множество книг о колдовстве и магии, и они не были запрещены и не подвергались критике. Только однажды к ней обратились лично. В Америке, когда она с детьми ходила по магазинам, мужчина подошел к ней и сказал: "Вы Дж. К. Роулинг".

— Я ответила: «Да, это я», а он сказал: «Я молюсь за Вас» - голосом более зловещим, чем каким он говорил бы «Умри, ты, злая женщина», - вспоминает она.

Теперь, оглядываясь назад, она считает, ей стоило бы ответить тогда, что она тоже о нем молится. Но она просто ушла, потому что он был страшен.

Когда я вошла в "Международный Дом Блинов" 3) на следующий день, чтобы встретиться с Лорой за завтраком, то сразу ее нашла. Она не казалась хоть сколько-нибудь страшной. Одна сидела за столиком, смотрела на меня - идеальная одежда и прическа, почти нет макияжа и украшений, не считая двух цепочек: одна с маленьким бриллиантом, другая, подлиннее, с золотым крестиком. Я пролезла на диванчик, быстро поздоровалась и поняла, что прервала ее разговор с кем-то позади меня.

У мужчины, что сидел сзади, было добродушное лицо и редеющие волосы кофейного цвета. Лора объяснила ему цель моего визита.

— Ах, - он обвел меня оценивающим взглядом. – Вы собираетесь сказать, что у нее есть рога?

Большую часть предыдущих двух лет имя Лоры Мэллори было на переднем крае дебатов о цензуре Гарри Поттера. Это не значит, что она была первой, кто бросил вызов Гарри Поттеру, или последней, но упорство, с каким она действовала, не могло остаться незамеченным. Её история, несомненно, прекрасно обыграна в прессе: мать, заботясь о благе детей, пыталась убрать книги с библиотечных полок, и вынесла свой скромный случай на школьный совет. Ей было отказано - она попыталась снова. Ей опять было отказано - она попыталась снова.

Это была визитная карточка Лоры Мэллори: неустанное преследование цели, которая, если бы она ее достигла, перестала бы ее интересовать. Ее сын уже окончил начальную школу, чьи книги о Гарри Поттере так оскорбляли Лору, но это не остановило ее квест. В своей борьбе она кидалась от реального к фигуральному, от беспокойства за семью - к беспокойству за все человечество, из класса - в школьный совет, пока не добралась до Высшего Суда Джорджии. Всем этим она подливала масла в огонь негативного отношения христианских фундаменталистов к Гарри Поттеру, подводя его под регулярные волны общенациональных, и, возможно, даже общемировых, исследований.

Логанвилль – это крошечный городок площадью шесть квадратных миль в Округе Гвинетт, один из его приграничных районов. Гвинетт – пространство в 70 раз больше, это центр крупнейшей школьной системы в штате и демографического взрыва с приростом населения в 50% с 2000 года. Округ, часть столичной зоны Атланты, числится в списке самых быстроразвивающихся в стране.

Но до сих пор хлопково-белый Логанвилль, где практически в двух третях семей есть двое родителей и 85 процентов опрошенных имеют диплом старшей школы или выше, остается пережитком прошлого среди окружающего урбанистического роста. Это не старинный и привлекательный городок Новой Англии с простенькими кварталами. Это скорее отсталость от быстро изменяющегося окружения. Он перегружен в центре, где город делится пополам Атлантским шоссе, уходящим на запад в более компактный Снэллвилль. Кажется, что участки шоссе постоянно повторяются, словно едешь по ленте Мёбиуса 4): "Стэплз", "АйХОП", "Руби Тьюздэй", "Экерд", "Стэплз", "АйХОП", "Руби Тьюздэй", "Экерд", разве что "Вол-Март" иногда вклинивается 5). От этой дороги ответвляются другие - в полные растительности и цветов районы с домиками из белых досок или красного кирпича, широкими улицами, беспорядочно расположенными дворами практически без заборов.

На одной из таких боковых дорог, на изогнутой улице Браши Форк (Brushy Fork) находится Начальная школа Джей Си Магилл (J. C. Magill Elementary School). Она больше похожа на амбар или ранчо, чем на школу. Во дворе есть теннисный корт, баскетбольная площадка, ангар и маленькое футбольное поле. Смесь грязи и шума во время перерыва превращает всех – от детсадовцев до пятиклассников – в потных носителей вони и навоза. Учителя лишь улыбаются, когда видят грязь, занесенную учениками в чистые пустые коридоры с расписанными стенами. Дети останавливаются на перекрестках, чтобы пропустить преподавателей, и почему-то сразу вспоминается, как военные отдают честь.

Это та школа, чей моральный компас, по мнению Лоры Мэллори, отклонился от курса из-за наличия на полках книг о Гарри Поттере. Я приехала в Джорджию, чтобы попробовать понять. Я считала ее небезнадежной. Я знала, большинство из моего окружения, считали ее психом, а уж сколько раз я сама называла ее так. Но она отчего-то была главным голосом в хоре требующих запрета Гарри Поттера, и я намеревалась выяснить, почему она так рьяно критиковала то, что я и очень много моих знакомых безумно любили.

И я знала, каждая из нас двоих думала, что сможет переубедить другую.

Казалось, все вокруг знали, кто она такая; я опробовала свою теорию на клерке в отеле и была встречена округлившимися глазами; а библиотекарь в большом Гвинетт сказала «А, она» с глубочайшим презрением.

Лора Мэллори начала свою кампанию против Гарри в 2005 году, когда ее сын пришел домой и сказал, что учитель посоветовал им прочитать эту серию. После некоторых изысканий, не без помощи видео «Колдовство сменило лик», она решила, что книги опасны, и попросила школу запретить их. Ей было отказано. Она подала апелляцию, и ей снова было отказано. Наконец, она подала иск в Высший Суд Штата, и снова – ей было отказано. Пресса взяла ее на заметку – поступила как всегда, когда кто-то восставал против столь любимых книг, да еще так неистово и на таком грандиозном уровне.

Обращение к Школьному совету в апреле 2006-го собрало 95 человек в меленьком кабинете, где обычно проходили школьные дисциплинарные слушанья. Лора держала брошюру о «Лагере колдовства» и клялась, будто Гарри Поттер учит, что это совершенно нормально для детей - применять заклинания на практике, готовить зелья и производить другие виды магии. Она также представила Джордан Фачс, девочку пятнадцати лет, как свидетеля: Джордан рассказала, что они с подругой пробовали применять заклинания и устроили сеанс магии после прочтения Гарри Поттера.

Несколько учеников пораньше ушли из школы, чтобы к двум часам попасть на это собрание. На некоторых из них были футболки с надписью «Цензура убивает образование», а на других были наклейки с лицом Дэниела Рэдклиффа, играющего Гарри в кино.

Споры вокруг Гарри Поттера начались в 1999 году и за год превратились в настоящий бум. В 2000-х годах книги о Гарри Поттере больше других требовали убрать со школьных и библиотечных полок. Никто не требовал убрать какую-то одну (а не все) книгу о Гарри Поттере, а требовали непременно запретить всю серию.

Комитет по интеллектуальной свободе Американской библиотечной ассоциации (АБА) имеет дело со спорами на уровне государственных школ и обычно оказывает помощь тем, кто борется против изъятия книг. Они предоставляют документацию и информацию и порой помогают в случаях, дошедших до суда. Глава Комитета по интеллектуальной свободе, Джудит Краг, вспоминает девяностые как старое доброе время, когда наибольший протест вызывали книги о гомосексуальности. В 1999 году АБА получила всего 472 коллективных заявления, однако в Комитете считают, что эти цифры представляют собой едва ли четвертую часть от общего количества известных и регистрируемых случаев. Книги о Гарри Поттере, говорит Джудит Краг, оставили все остальные издания далеко позади себя.

Множество жалоб на Гарри Поттера в действительности были призывами к урегулированию и исправлению школьной политики. Всего несколько раз книги сжигали (на что фанаты обычно не обращали внимания, так как тот, кто сжигал книгу, должен был ее сперва купить, а это лишало всякого смысла его цель). Бывало, родители просто просили учителей давать им списки книг для чтения, чтобы дети имели право покинуть класс, когда отдельные книги из списка будут читать вслух на занятиях. А иногда жалобы не имели ничего общего с колдовством или религией: родители просто жаловались, что книги пугают детей. Но все это никогда не было горячо обсуждаемыми случаями.

Самые тяжелые времена для книг настали между 1999 и 2003 годами, что совпало с инкубационным периодом Поттер-фандома. В 2000 году только АБА получила 646 заявлений, это на 50% больше, чем в 1999-м, причем, по словам Краг, большей частью за счет Поттера.

Оспаривания не обязательно влекут запреты: большинство рассматриваемых случаев – это жалобы или попытки родителей или кого-то еще убрать книги с полок. Лора Мэллори пыталась сделать это огромное количество раз, но не добилась ни единого запрета. Множество библиотек (включая одну из школьного округа около Галвестона, Техас - того самого округа, для которого в 2000 году было вынесено постановление Верховного Суда о запрете общих молитв перед школьными мероприятиями6)) выпустили инструкции, согласно которым ученики должны иметь записку от родителей с разрешением брать книги Роулинг.

В 1999-м попытка запретить чтение книг о Гарри Поттере вылилась в мирный студенческий мятеж. Ученики четвертых классов из Зеландии, Мичиган, которых подчинили запрету, написали письмо суперинтенданту с просьбой отменить ограничение. Когда они узнали, как много других детей из разных мест разделяли их возмущение, они сформировали движение «Магглы за Гарри Поттера» - антицензурную группу, к которой сразу же присоединились тысячи юных членов, выросших из огромной кампании Интернет-постингов и бумажных петиций.

Противники Гарри Поттера не ограничиваются христианами; в иудаистской и мусульманской среде тоже находятся оппозиционеры. Министерство образования Объединенных Арабских Эмиратов наложило запрет на наличие в государственных школах этих книг, потому что в них были обнаружены ценности, противоречащие исламским. И были еще небольшие вспышки недовольства в Греческой и Болгарской ортодоксальной церкви.

Один из христиан, кто видит в Гарри Поттере позитивное нравственное влияние, - отец Стюарт Кревкор, римско-католический священник епархии Талса, штат Оклахома. Страстный поклонник Гарри Поттера, Кревкор говорит, что наличие оккультизма в Поттере не является программой по вербовке юных атеистов.

— Я прочитал истории о колдунах, феях, леприконах и юных волшебниках, и, как видите, со мной все в порядке. Там есть много того, что, по-моему, очень близко христианским ценностям… темы смерти, любви и жертвы – все это было частью литературы веками и веками, и, конечно, это очень христианские темы. Не думаю, что Папа Бенедикт в ближайшем будущем напишет послание духовенству о Гарри Поттере, но его первая энциклика была на тему любви.

Когда я сказала Лоре Мэллори, что я католичка, она напомнила мне о Папе Римском и Отце Габриеле Аморте, главном экзорцисте Ватикана, которые выступали в прессе против Гарри Поттера (Папа делал это еще до того, как стал Папой, когда он еще был Кардиналом Джозефом Рацингером и занимал пост префекта Конгрегации вероучения, пост, который зачастую называют Адвокатом Дьявола). Я отмахнулась от нее, объяснив, что ни один из них не мог говорить за меня, а их аргументы не смогли меня переубедить; напротив, есть сколько угодно священников и духовенства (один из которых есть в моем штате на Leaky), кто верит иначе, и кто всегда использовал Гарри Поттера как иллюстрацию нравственных заветов Библии.

И тогда Лора начала о своем видéнии. Она сказала, что редко говорит о нем. Оно пришло к ней как сон, даже, как пробуждение – она не помнит точно, что делала в тот момент, ведь это было, по меньшей мере, три года назад. В том видéнии она наблюдала мрачную процессию людей, в забытьи марширующих в глубокую пропасть. Она ясно видела это перед своими глазами даже теперь, когда рассказывала – ну, или очень старалась создать впечатление, что смотрит невидимую картину. В видéнии сотни, тысячи, а может, миллионы людей идут на верную смерть, не догадываясь об этом, бездумно идут в пропасть, в бледно-синий искрящийся огонь. Текут как река, сказала она, окружают со всех сторон, и обрушиваются, словно водопад из людей, в озеро синего пламени, как описано в Книге Откровений. Она тоже там. Она среди тех, кто пытается это остановить. Раскручивает белое лассо, желая удержать им людей. Пытаясь обратить поток.

Она оказалась странной женщиной, полной противоречий. Худощава, но ела с аппетитом; мягкая, но иногда суровая, с побелевшими костяшками пальцев; вежливая и покладистая, но в следующую минуту грубо отвергающая чужие мнения. Она неохотно говорит о своей истории, об именах и датах, из-за упреков и брани, которые она получила от небольшой части фанатов Поттера. Она открыла только, что выросла в Атланте, и охарактеризовала себя как исключительно евангелистскую христианку, не связанную ни с одной другой конфессией. Ее семья ходила в церковь, когда она была маленькой, но у нее никогда не было настоящих уз с религией, и она практически не помнит, чтобы исповедовала хоть какую-то религию; она помнит только одну "большую Пресвитерианскую церковь".

Она провела меньше года в Оксфордском Колледже Университета Эмори (в Атланте) до того, как бросила учебу и попробовала немного поучиться в Джорджии. Давление ровесников и "необходимость быть принятой" превратили ее в лицо тусовки Джорджии, сказала она, с сигаретой в зубах и приятелем - торговцем наркотиками "для вечеринок" вроде марихуаны и экстази. Она никогда не пробовала экстази или что "посильнее", сказала она, хотя и не отказывалась поэкспериментировать.

Следующая картина называлась "надоело", сказала она. Друзья могли ударить в спину, если бы представился шанс. "Наркотики надоели. Да и вся тусовка вроде как тоже. Это было забавно сначала, но со временем перестало привлекать".

Потом ее бойфренд уехал в Библейский колледж и клялся, что его жизнь круто изменилась. Она навестила его и нашла в компании людей, которые тепло приветствовали ее, даже несмотря на то что "она носила не ту одежду" и, "похоже, воняла табачным дымом". Они рассказали ей об Иисусе. Они сказали, у Него есть план для нее, и она увидела перспективу, возможность заполнить свой духовный вакуум. Всю дорогу домой она плакала и молила провидение.

Она не сказала, какое именно событие смогло привести ее в такое, как она чувствует, просвещенное состояние. Она просто сказала, Иисус открыл ее глаза, причем сказала так, словно это самое исчерпывающее объяснение, какое только можно ожидать. Она резко бросила курить и употреблять наркотики. И они, и алкоголь были изгнаны из ее жизни. Она клялась, что Святой Дух пришел к ней и открыл ее душу и дух.

— В вашем теле есть эмоции и воля, но что-то есть и глубже, под ними, - говорит она.

Но все это меркнет в сравнении с тем, что она может слышать голос Бога. Ясный как день, четкий как предметы вокруг, и она может повторить все, что Он сказал ей; она помнит это так, как если бы говорила с Ним по телефону на прошлой неделе. И она чувствовала, что я ей не верю.

Я верующий человек, сказала я ей, я верю в Бога. У меня есть религия. И я не понимаю, как она может ставить свои верования выше моих, которые не видят в Гарри Поттере угрозы для себя.

Я хотела знать, на каком основании она может утверждать, что я ошибаюсь, а она права; что Гарри Поттер - не призыв к нравственности или пример идеалов, столь близких христианской морали, но, напротив, - портал к светской и атеистической системе убеждений.

— Мы клянемся в верности Богу, - неистово ответила она. – Церковь и государство мы не имеем в виду. У Америки чисто христианские корни, а каждый, кто говорит иное, не делал домашнюю работу.

В октябре 2006-го, спустя шесть месяцев после позорного школьного слушания, Лора сделала свое самое ошеломляющее заявление о Гарри Поттере: что книги, несущие зло, такие как Гарри Поттер, несут и культуру, в которой происходит трагическая стрельбы в школах, как, например, в школе Коломбин в Колорадо, где двое учеников открыли огонь по своему классу и убили 13 человек. Слушание Лоры, проходившее 20 апреля, случайно совпало с седьмой годовщиной той перестрелки, и Лора планировала (но ей так и не дали) зачитать отрывок из речи Даррелла Скотта, чья дочь, Рейчел Джей Скотт, погибла тогда. Скотт выступал в Вашингтоне перед Подкомитетом по преступности Сената (the House Judiciary Subcommittee on Crime in Washington, D.C.) 7). Лора намеревалась использовать такие слова из его речи:

Ваши законы игнорируют наши нужды

Ваши слова – пустой звук

Вы лишили нас нашего наследия

Вы объявили вне закона простую молитву

Теперь звуки выстрелов заполнили классы

И драгоценные дети гибнут

Вы везде ищите ответы

И задаете вопрос "Почему?"

Вы принимаете законы,

ограничивающие веру

И все еще не способны понять,

Что Бог – это все, что нам нужно!

***

Your laws ignore our deepest needs

Your words are empty air

You've stripped away our heritage

You've outlawed simple prayer

Now gunshots fill our classrooms

And precious children die

You seek for answers everywhere

And ask the question "Why?"

You regulate restrictive laws

Through legislative creed

And yet to fail to understand

That God is what we need!

Я не сомневаюсь, что Лора чувствует огромную боль за жертв из школы Коломбин и их родителей, но я не была одинока в своем возмущении в тот день, когда она сделала это сравнение. Не была я готова и к электронному письму, которое мы получили от Линдси Бендж.

Не ее мнение, что Гарри Поттер – это зло, так возмущает меня, а совершенно безумное обвинение, что Гарри Поттер и ему подобные книги являются причиной стрельбы в школах. Как выжившая в перестрелке 1999 года в школе Коломбин я немного знаю, о чем говорю.

Линдси Бендж не просто выжила в школьной перестрелке; она находилась в одном шаге от самого худшего, и теперь ей приходится жить с его последствиями.

За час до того, как Дилан Клебольд и Эрик Харрис вошли в школу с оружием и ручными гранатами, Линдси болтала со своим другом Дэном Мозером, тощим, белокурым пятнадцатилетним подростком, который носил круглые очки, и которого она знала с начальной школы. Линдси хотела прогулять следующий урок и вместо того пойти с ним в библиотеку, но Дэн пытался этому воспрепятствовать. «Давай встретимся после обеда», - сказал он ей. В классе шел фильм, они шептали и препирались, пока Линдси, смирившись, не проводила Дэна до библиотеки, а затем повернулась, чтобы пойти на математику.

— Пока, Моз, - сказала она.

— Пока, Линдс. Увидимся.

Библиотека стала центром трагедии. Когда два мальчика открыли огонь, студенты искали там убежища, прятались под столами и в примыкающих комнатах. Спустя приблизительно десять минут после того, как Эрик Харрис начал стрельбу, он возник на пороге библиотеки и громко крикнул всем, чтобы они поднимались — и вот те, в белых шапках (вероятнее всего спортсмены), должны были встать первыми. Дилан Клебольд пришел вскоре после Эрика. В ярости они шли по библиотеке, разрушая стенды, бросая гранаты, они ранили или убили почти тридцать человек. Вооруженные подростки спросили по крайней мере одну девочку, Вейлин Шнурр, верит ли она в Бога; она ответила да и осталась жива, хотя были сообщения, что другая девочка, Кэсси Бернолл, сказала да и была застрелена на месте.

Дэниэл Мозер был застрелен Харрисом в лицо, практически в упор. Он умер мгновенно. В сутолоке, вызванной стрельбой, Линдси вывел из школы ее друг – он тащил ее к выходу, схватив сзади за рубашку. Перед этим ее взгляд задержался на Клебольте, который уже поворачивался к ней с чем-то темным в руке.

"Моз", как называла его Линдси, не был ее единственным другом, погибшем в перестрелке. Рэйчел Скотт, девочка, слова отца которой Лора Мэллори собиралась использовать в своей речи, и некоторые другие, кто был только ранен, тоже были ее друзьями. Но потеря Моза стала для Линдси шоком. Она ни на что не реагировала. Она редко плакала. А новости смотрела едва ли не равнодушно. Друзья звонили, и она говорила им, что с ней все в порядке. Все было нормально. Немного позже у ее друга, ноги которого были парализованы после той перестрелки, мама покончила жизнь самоубийством. Линдси и ее друзья нашли брошенную машину Рэйчел. Журналисты изменили и преподнесли в новом свете истории об убийствах. В июне у Линдси скончался дедушка. И за исключением нескольких не связанных друг с другом случаев, Линдси старалась не вспоминать о трагедии.

— Я полностью отключилась, – вспоминает она. – Я отстранилась от всего и занималась обычными делами.

Она почувствовала некоторое облегчение на следующий год, когда в школе установили окно в крыше библиотеки в память о жертвах. Она стала проводить работу по регулированию продажи и использования оружия; она обдумывала свое будущее в юриспруденции; она пыталась говорить о трагедии и справляться с этим должным образом на всех эмоциональных уровнях. Но все это не действовало, это было похоже на какое-то оцепенение. Она могла бы пойти в кино с друзьями, но не испытывала радости от фильмов. Ей казалось, что она идёт по колено в болоте.

После того, как вышел первый фильм о Гарри Поттере, она нашла у себя купон на книги. Ее друзья фанатично любили эту серию, но Линдси не спешила присоединиться к ним. Однако, в конечном счете она сдалась. И потом она полюбила.

И, как многие другие до нее, она была сразу же очарована серией. К тому времени вышли только четыре книги, так что для Линдси история заканчивалась на том моменте, когда Седрик, «добрый, смелый мальчик» (прим. пер.: здесь я намеренно не перевожу дословно фразу «a kind and just classmate», а заменяю ее на часть фразы Дамблдора о Седрике), погиб из-за жуткого по своей бесцельности акта насилия. Темы дружбы, потери, выбора между легким и правильным нашли глубокий отклик в ее сердце.

В Невилле Лонгботтоме она видела своего иногда неуклюжего, иногда немного чокнутого, но настоящего друга Дэна, который, как и Невилл, мог и защищал бы своих друзей, всегда, когда это было нужно.

— Дэн был одним из тех друзей, которые, с самого начала бывали недооцененными, таким был и Невилл, я думаю, - говорит она. - Никогда с первого взгляда не поймешь, насколько такой человек важен, и каким хорошим другом он является.

В скором времени она уже искала в Интернете любую информацию о книгах, которую могла найти, и часами вела обсуждение в книжных магазинах.

Она перечитывала книги снова и снова. Наряжалась в одежду волшебников на вечеринки. Как будто пелена спала с ее сознания, все вокруг наполнилось жизнью. Она еще ничем так сильно не была увлечена со времени перестрелки. Даже когда прошло время и вышло еще несколько книг, она чувствовала все большую близость с историей о Гарри, эти книги помогли прояснить ее собственные чувства о бессмысленной трагедии и осознать огромную потерю, которую понесла она и ее друзья. Когда у Гарри в конце “Принца-Полукровки” появилось странное желание рассмеяться во время похорон Дамблдора, Линдси вспомнила много похожих случаев, когда какие-нибудь глупости заставляли ее смеяться на чем-нибудь, что другие люди восприняли бы как одни из самых грустных моментов и дань памяти той трагедии.

— Эти книги вернули мне простое чувство радости, - рассказывает Линдси, - точно так же, как и способность справляться с трудностями и потерями. Мне остается лишь надеяться, что эта женщина (Лора Мэллори) понимает, что она ничего не докажет. Она просто оскорбляет тех людей, которых использует для своих примеров. Как она смеет?

Электронное письмо от Линдси прояснило один забавный факт о Лоре Мэллори, и в то время, как я сидела напротив нее в кафе, я ощущала всю ироничность этого факта. Я действительно думала, что она могла бы полюбить мир Гарри Поттера. Если бы она могла быть выше своей неприязни к волшебству, заклинаниям, зельям и волшебным существам, и вгляделась бы в ясный и нравственно чистый смысл, я думаю, что она полюбила бы это произведение так же как я, Линдси и многие другие. Это понимание тяготило меня во время нашего разговора и путало мысли. И подобно ей, выражающей сочувствие и любовь к душам, которые, по ее словам, были «потеряны» из-за Гарри, я чувствовала, как мое презрение перерастает в глубокое сожаление из-за того, что она отказывала себе в этом опыте.

Главным аргументом Лоры Мэллори являлся не то, что книги пугают детей или что у нее самой были проблемы с идеей применения колдовства в реальной жизни (а они явно были). Но она была твердо уверена, что эти книги содействуют настоящему колдовству, что дети, прочитав их, оборачиваются к тому, что она называет оккультизмом. Спустя пять минут с начала нашей встречи, она размахивала передо мной листком с одиннадцатью типами волшебства, существующими в и настоящем мире и на страницах Гарри Поттера, включая предсказания, превращения и путешествия сквозь время и пространство. Я действительно не знала об этом прежде, то есть я думала, что это было частью дискуссии, но никогда не подозревала, что она может верить в магию, как в нечто реальное. Однако ее уверенность в этом была столь тверда, что заставляла ее с выпученными глазами указывать на каждое название на листе так, будто они были громадными открытиями – но ведь они записаны вот здесь, посмотрите, насколько они реальны! Я удержалась от желания сказать ей, что она верит в магию больше меня, и что она, возможно, сделала для распространения идеи о Гарри Потере как пособии по волшебству гораздо больше, чем я со своим сайтом о мальчике-волшебнике.

Казалось, поклонники особенно сильно желали дать всем понять, что фундаменталисты, выступающие против Гарри Поттера, не могут говорить за всех христиан. На самом деле, любовь к этим книгам охватывает людей любой веры. И все они утверждают, что моральная сторона серии не может быть подвергнута сомнению. Гарри постоянно совершает поступки, достойные любого верующего христианина: он рискует своей жизнью, чтобы спасти других, идет против предубеждения, и он считает борьбу со злом самой важной задачей своей жизни. В январе 2000 года газета «Христианство Сегодня» — флагман евангелистской публикации, основанная Билли Грэхамом — поместила на первой полосе вопрос о том, что же должны делать родители, которые знают о христианах, борющихся со школьными советами за изъятие книг о Гарри с полок школьных библиотек, и сама же ответила на свой вопрос:

— Прочитайте Гарри Поттера своим детям.

Утверждая, что христиане не должны «приносить извинения за строгое и тщательное изучение всего, что влияет на наших детей», передовица называет Гарри Поттера «Книгой Добродетели с хорошим чувством юмора». Книжное колдовство не имеет никакого сходства с самобытными божками мумбо-юмбо из викканского культа, но содержит «замечательные примеры сострадания, верности, храбрости, дружбы и самопожертвования».

Но я не могла объяснить этого Лоре.

— В центре этих книг стоит очень хорошая идея, - сказала я и настаивала, что эта идея намного более сильная вещь, чем желание вытащить палочку и размахивать ею вокруг.

— Но как же все эти дети, которые все-таки хотят вытащить палочку и сотворить волшебство?

— Они находятся в абсолютном меньшинстве, и есть другие причины такого поведения, включая и влияние родителей. На родителях лежит ответственность знать, что же читают их дети.

— И никакой ответственности за книги у Схоластик или Роулинг?

Неужели надо ещё проверять их всех на принадлежность к Викке, сказала я. Они вольны издавать что угодно, лишь бы в пределах разумного.

— Никто же не станет печатать что-нибудь вроде «101 способ совершить убийство».

Она сложила руки на груди.

— А Вы знаете, что девять издательств отказались печатать эти книги?

— Да полно таких книг, которые не хотят печатать.

— Да что Вы!

— Обычное явление, ничего особенного.

Эти слова явно её задели. «Так, значит, бороться со злом с помощью колдовства - это нормально?» - «Я лично так не считаю, но…» - «Но именно этим Гарри и занимается». - «Ну, это же всего лишь выдумка!»

— Нет. Это колдовство.

На столе уже лежала Библия, раскрытая на Книге Откровений, стих 21. Я замахала рукой, пытаясь остановить её.

— Ну, ведь колдуют понарошку, - возразила я, но она уже читала вслух о трусливых, неверующих, отвратительных людях и об убийцах.

— Я лишь хочу, чтобы люди знали, что я чувствую, - сказала она умоляюще. - У меня, в конце концов, есть сердце, и я люблю детей, я правда их люблю. И я считаю, что они чисты перед Богом. Бог тоже любит их, и сильно любит. А они втягиваются в колдовство из-за Гарри Поттера. Что будет с их душами?

Я ответила ей:

— Я верю, что мои - и Ваши - аргументы не так уж идеальны и непогрешимы. Я считаю, любые человеческие рассуждения ошибочны. Но не мне решать. И разница между нами в том, что я не проповедую свои взгляды.

— Вы могли бы проповедовать со своей книгой. Вы же можете использовать её во благо.

— Эта фраза – «во благо» - очень много значит, - я сказала это чуть слышно, практически себе под нос, уже уставшая от спора. И попыталась снова: - Это всё - полная чушь. Я думаю, что если Вы прочтёте их, так, как я их читаю, и поймёте, что их главный смысл вовсе не в магии, не в заклинаниях, - тогда Вы сами полюбите их. Они же о другом: о чести, правде, справедливости и о добре.

— Злом со злом не борются, - ответила она, бледнея; она так сильно опиралась о стол, что её палец тоже побелел. - Он волшебник. Волшебство есть зло. Раз Вы в это не верите, значит, не верите - это Ваш выбор. Вам не запрещают так думать. Но однажды все поймут, что волшебство - это действительно зло.

Её лицо было бесстрастно, но пальцы, которыми она опиралась о стол, всё ещё были белыми. В её голосе звучала гордость. Гордость и что-то ещё. Я весь день думала о её вере в собственную правоту. Никогда до этого я не сталкивалась лицом к лицу с подобной верой в свои убеждения. Впервые я встретила человека, чья вера сокрушала любые мои попытки обратиться к доводам разума. Надежда, которую я тщательно оберегала, дрогнула и исчезла. Лора была убеждена, что у неё есть ответы на всё, потому что она верила, что Бог либо уже дал их ей, либо даст по первой её просьбе. Я завидовала её уверенности.

— Скажите мне: человек волен сам выбирать свою религию? - спросила я.

— Безусловно. Но необязательно ведь расписывать школьникам все прелести колдовства.

— А как бы Вы отреагировали, - сказала я, подаваясь вперёд; я собиралась задать ей интересный вопрос, - если вы какой-нибудь викканец зашёл в школу и сказал бы, что "вот такие-то книги перетягивают моего ребёнка в христианство, и этому надо положить конец"?

Она помедлила.

— Какие книги?

— Да любые! Ну, представьте, что и такие есть.

— Тогда этот викканец был бы ничем не лучше атеиста.

— А Вы стали бы помогать викканцам очистить школы от подобных книг?

— Смотря по обстоятельствам. Сложно сказать, когда не знаешь, о какой книге речь.

Я попыталась вспомнить хотя бы одно название, чтобы было легче выразить мои мысли.

— Например, одна из книг на полке у Вас дома, любая из тех, что читают Ваши дети. О Библии. Вот, если бы такие книги были в школах.

Она заметно воодушевилась.

— Например, прямо в классах? Ведь Гарри Поттер стоит прямо в классах.

— Прекрасно, прямо в классах. И вот нашёлся викканец, который против. Что бы Вы на это ответили?

— У них есть право сказать такое. Америка - свободная страна. Они могут не соглашаться. Помогла бы я им? Нет. Я не соглашаюсь с викканством. Колдовство - это богопротивное дело.

— Тогда как Вы можете, - спросила я, потому что уже почти зашла в тупик, - как Вы можете просить систему образования помочь Вам и убрать эти книги из школ, если отказываетесь поддержать этого викканца? - Она молчит. - Понимаете? Если Вы просите помощи у нашей системы…

— Да, я поняла, Вы хотите меня запутать.

— Я хочу понять, я пытаюсь понять, почему Вы не можете ответить этому выдуманному викканцу, что Ваши христианские книги следует убрать из школ.

— Потому что это уже сделали! Библию больше не читают в школах.

Я заметила на это, что Библия - догматический христианский текст, и это официально признано. Но никто не объявил, что книги о Гарри Потере являются руководством по колдовству - никто, кроме неё и тех, кто разделяет её взгляды. Она сразу же подхватила эту мысль, утверждая, что их присутствие в классах и рекомендации учителей говорят об обратном.

— Эти книги использовались как самые настоящие руководства, - настаивала она. И повторила эти слова, чтобы задеть меня, но я не клюнула.

Я ответила:

— Их использовали как книги для чтения, а не практические пособия по заклинаниям.

Она выпрямилась.

— Прекрасно. Я бы хотела надеяться, что учителя так и делают.

Дж. К. Роулинг заняла четвертое место в списке наиболее обсуждаемых авторов в период с 1990 по 2004 годы – и это притом, что к тому моменту вышли только пять ее книг (не считая волшебных учебников), и издавались они всего половину из этого времени. Разборки вокруг Гарри Поттера проходили всего 5 лет из названных 14-ти, так что своим четвертым местом писательница скомпенсировала все предыдущие 9 лет без критики.

Оплотом самых оспариваемых книг в списке Американской Библиотечной Ассоциации были и такие, что считались бессмертными: с книгой "О мышах и людях" Стейнбека мы только что не засыпали… Столь же осуждаемыми были книги Майи Анжелоу (за «сексуальное содержание, расизм, оскорбления и насилие»), как и «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэллинджера. Последним в списке произведших настоящий фурор оказался сильно разрекламированный предшественник Гарри «Гусиная кожа и Улица Страха» Р. Л. Стайна. Гарри с самого начала забрал титул самой обсуждаемой книги у двух наиболее оспариваемых изданий – «Две мамочки Хэзер» и «Папин сосед» - книг, рассказывающих детям о гомосексуализме.

Я сообщила Ро об этом у нее дома в Эдинбурге; она как раз зашторивала окно, и прежде чем я успела раскрыть рот, она подняла руку и сказала: — Вот видишь.

В основном она казалась озадаченной этим размахом. Она никогда не ожидала, что ее книги будут такими популярными, не ожидала скандалов или наоборот, толпы поклонников, не думала о демонстрациях.

Когда я упомянула Лору Мэлори, на лице Роулинг появилось задумчивое выражение, она наклонила голову, как будто пыталась осмыслить что-то.

— Она их уже прочла?

Основное противоречие в действиях Лоры Мэллори кроется в том, что она, как и многие другие, борющиеся за те же идеалы люди, на самом деле никогда не читала книг о Гарри Поттере. Множество из тех, кто выступает против творчества Роулинг, настроены враждебно уже до того, как они прочитали книги, и используют сведения о них главным образом, чтобы доказать их сатанинскую сущность. Жертва матери Гарри изображена в книге как источник добра и силы любви, а фильм, после которого Лора Мэллори набралась своих идей, старается заставить нас поверить, что подобная жертва является чем-то нехорошим и неправильным, потому что она забирает у Иисуса патриархальную роль Спасителя Человечества.

Единственный раз, когда Американская Библиотечная Ассоциация была вынуждена обратиться в суд по проблемам цензуры, произошел по случаю дела в Седервилле, Арканзас. В июле 2003 года Билли Рэй и Мэри Нелл Каунт, родители четвероклассника, обвинили городской школьный совет в том, что книги серии находятся в запрещенном списке, и студентов заставляют предъявлять разрешения от родителей для того, чтобы взять книги. Главным аргументом иска было то, что все это нарушает решение Верховного суда от 1982 года о запрете ограничения доступа к книгам, основываясь на их содержании.

В скором времени решение было вынесено в пользу АБА и Каунтов, его никто не пытался оспорить, и никто в АБА не удивился, когда выяснилось, что ни один представитель школьного совета никогда не брал в руки книг о Гарри Поттере. Они просто «были наслышаны о том, какие это плохие книги, поэтому и внесли их в запрещенный список», - объяснила мисс Краг.

Вот что больше всего меня бесит, как это раздражает и Джо – кто-то участвует во всемирном движении, добиваясь запрета книг, но не соизволил даже прочитать их!

— Она сильно заблуждается, - говорит Джо. - Будь я на ее месте, я бы сказала детям: "Давайте обсудим книги, поговорим об этом честно". Я не собираюсь запрещать популярную детскую книгу и говорить вам, что она ужасная. Это же ерунда, и даже скажу больше – это очень вредно. Фундаментализм в любых его проявлениях, в любых конфессиях является нетерпимостью, а ведь только толерантное отношение – единственный путь вперед. Для каждого из нас. Я не могу представить себя, вопящей и кричащей о вещах, о которых я не имею ни малейшего представления. По-моему, это бред.

Осознание того, что Лора Мэллори не прочла ни одной книги серии, расстроило меня больше всего. Я подумала, что быть настроенной столь откровенно против Гарри Поттера, не прочитав книг, почти так же глупо, как и выступать против бейсбола только за то, что игроки используют биты (прим. пер.: игра слов, связанная с разными значениями слова «bat», которое может означать как «бита», так и «летучая мышь». Для русского эквивалента возможен вариант: «…как и выступать против бейсбола только за то, что игроки называют свою команду «Летучие мыши»).

Она знала, о чем я думаю. Когда я, уже не в силах больше ждать подходящего момента и сгорая от любопытства, произнесла: «А сейчас вопрос на миллион!», она посмотрела на свой недоеденный омлет и выдохнула: «Только не это».

— Почему Вы не прочитали эти книги? - когда я, наконец, высказала вопрос, что уже долгое время вертелся у меня на языке, я почувствовала себя гораздо лучше.

— Я знала, что Вы обязательно спросите об этом.

Я едва ли могла дышать, ожидая ее ответа. В течение многих лет она утверждала, что ей совсем необязательно читать книги о Гарри Поттере для того, чтобы разбираться в вопросе, на что мы, фанаты, громко высказывали наше удивление, как она может делать столь смехотворные заявления. Но в то время как для многих фанатов этот отказ читать книги был доказательством ее нетерпимости или глупости, для меня он один означал возможность не потерять хрупкую надежду на нее. Она просто не прочитала их. Как только она прочтет, все изменится.

— Я много раз молилась, - сказала она. - Я надеюсь, Вы сможете понять меня, хотя многие люди не понимают. Я говорила, Господи, мне нужно прочесть эти книги, иначе люди мне не верят, и как же мне исполнить задуманное, если я не знаю точно, о чем они? Но Он всегда отвечал: «Не читай их. Я не хочу, чтобы и на тебя распространилось влияние этих книг. В них дьявольские силы». Вот, что Он говорил мне.

Я приехала в Джорджию только ради ответа на этот вопрос, но что я услышала? Бог сказал ей? А что если я скажу, что меня Господь убедил прочитать эти книги? Я бы, конечно, не стала цитировать Его дословно, но я искренне верила, что действительно что-то большее, чем просто совпадение привело меня к этой серии, к изменениям, которые произошли в моей жизни благодаря ей и ее способности привнести в этот мир что-то хорошее. Не было ли это Богом? Я испытывала желание солгать ей, сказав, что Бог дал мне совсем другие предписания, но не могла позволить себе издеваться над ее верой. Было что-то достойное восхищения в том, насколько непреклонной она была, и мне бы не хотелось поколебать ее уверенность. Да и не то, чтобы я могла это сделать.

Кроме того, Лора была уже вне игры. 29 мая Высший суд штата отклонил ее аппеляцию. Ее вера не смогла помочь ей выиграть дело. По всей видимости, Лора сдалась. «Все теперь в руках божьих», - сказала она.

Примечания переводчика:

1) Руби Тьюздэй (the Ruby Tuesday) – сеть ресторанов в Америке, названная так в честь одноименной песни Роллинг Стоунз "Ruby Tuesday". Их так много, и встречаются они так часто, что автор пару раз заезжала не в тот ресторан.

2) Soccer mom - "футбольная мамочка", так в США называют обычно белую женщину, представительницу среднего класса, живущую в пригороде, которая тратит значительную часть своего времени на своих драгоценных детей-школьников: забирает их из школы, возит в различные кружки и секции, вроде футбола, присутствует и болеет за них на соревнованиях, участвует в школьных делах, и вообще ставит интересы своих детей выше всего остального на свете.

3) "Международный Дом Блинов", АйХОП (International House of Pancakes, IHOP) - сеть семейных ресторанов в 49 американских штатах и Канаде;

4) Лента Мёбиуса - простейшая односторонняя поверхность с краем. Попасть из одной точки этой поверхности в любую другую можно, не пересекая края. Находясь на поверхности ленты Мёбиуса, можно было бы идти по ней вечно.

5) "Стэплз" (Staples) – сеть канцтоварных магазинов;

"Экерд" (Eckerd) – сеть аптек;

"Вол-Март" (Wal-Mart) - крупнейшая в мире розничная сеть, включающая в себя как гипермаркеты, так и универсамы, продающие продовольственные и промышленные товары.

6) 19 июня 2000 года Верховный суд США постановил запретить массовые молитвы перед школьными футбольными матчами как противоречащие закрепленному в Конституции разделению церкви и государства. Это было результатом рассмотрения иска двух семей - католиков и мормонов - против Независимого Школьного Округа Санта Фе (Галвестон, штат Техас).

По материалам http://www.atheists.org/flash.line/prayer14.htm.

7) полное название – Подкомитет по преступности Юридического комитета Палаты представителей Конгресса Соединенных Штатов (Сената) в Вашингтоне, Округ Колумбия.

Unless otherwise stated, the content of this page is licensed under Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License